—112—

пейцаьмъ мишенью для насмвшекъ и упрековъ въ

трусости. По поводу китайцевъ въ посјй;д-

ней японской было не мало карри-

катуръ и злыхъ остротъ во в(Њхъ иностранныхъ жур-

налахъ. Однако китайцы вели себя такъ, какъ имъ

слЫвало; также поступилъ бы на ихъ и вся-

другой. солдаты—наемники сомнитель-

ной нравственности и ме воодушевлены преданностью

Престолу и Отечеству, потому что ею не воодушевле-

но и страны,—не ни какихъ побуди-

тельныхъ причинъ, чтобы выказывать

и отвагу, а потому и не мудрено, что, будучи плохо

вооружены и совсеЬмъ не дисциплированы, они всюду

б“Ьжали посл; первыхъ выстрт,ловъ. оставляя врагу

поле

Ничего невть удивительнаго и въ томъ, что мир-

ные жители нанимались кь японцамъ въ качестй но-

сильщиковъ, рабочихъ и пр. Китаецъ—прежде всего

семьянинъ, а не ему нгЬтъ изъ за чего

и съ кФ»мъ враждуетъ правительство. Тотъ, кого назы-

ван5тъ врагомъ, обращается съ нимъ миролюбиво, не

нарушаетъ обычаевъ страны и щедро расплачивается

за услуги; же солдаты, которыхъ онъ, по

европейцевъ, долженъ признавать за сво-

и.хъ защитниковъ, отнимаютъ у него кровь, пропита-

Hie, оскорбляютъ женщинъ и обижаютъ его самого.

Кому онъ долженъ сочувствовать и кому помогать?

Вопрось самъ собой. Китаецъ—прежде

всего семьянинъ и мирный житель, поэтому за недо-

статкомъ отваги, которую впрочемъ отъ него и требо-

вать никто не вправТ), его никакъ ужъ нельзя упре-

кать въ трусости. туземца кь миру лучше

всего характеризуется китайской пословицей: «лучше