п

публичныхъ формъ невмыщее; въ самомъ разум•Ь его онъ

предустановленъ быль для однЪхъ испол-

нительныхъ. СхЬдовательно, никогда не могъ овь быть средо-

въ порядкЬ законодательномъ. Итакъ, важнышан

часть государственнаго законовъ,

уставовъ и не имеЬетъ у насъ никакого постоян-

наго и Н'Ьтъ гхЬ бы хЬла государствевныя

постоянно и единообразно были уважаемы. Въ государстй

сильномъ и обширномъ разныя части не могутъ

идти съ стройностью и успЬхомъ, когда каждое движется по

своему и нигхЬ не приводятса

кь единству, когда главныя разныхъ частей не оп-

редВлены и не соображены между собою: когда каждое хЬло

можетъ по произволу поступать въ различныя

въ сов±тъ, сенатъ или комитетъ, и ни въ одномъ изъ нихъ

не установлено порядка, теченПо государственныхъ $лъ свой-

ствевнаго и единообразнаго.

Отсюда происходить, что вс'ь законы,

и М'Ьры правительства, даже и ть самыя, кои соображаемы

были съ нынВ существующими совокупно

всгЬми ихъ членами, иуЬютъ у насъ видь произвола и дич-

наго по случаямъ и обстоятель-

ствамъ Отсюда происходить та великая несвязность, кото-

рая въ законахъ нашихъ на каждомъ шагу встр•ьчается.

они ИМ'Ьютъ столько различныхъ свойствъ, сколько было

разныхъ лицъ, кои занимались ихъ составле-

HieMb. Отсюда происходить, что наши никогда

не имгђли достоинства и важности, свойственной закону. И

какимъ образомъ могутъ они им'ђть важность, когда на-

чинались по одному личному дой1йю, соображались

и издавались безъ всяваго публичнаго и единообразнаго ихъ

YBaaeHiR? Отсюда происходить та великая и горестная удоб-

ность, съ коею законы наши были пере“няемы. Если одно