— 29 —

которую тотчасъ же переводилъ на TypeI.XEih явывъ драгомавъ

Порты, стоявшт сл%ва отъ посда.

Вопросъ о табуретъ бывадъ неоднократно причиною пре-

между Портою и французскимъ правительствомъ.

Въ 1677 году великТ визирь Мустафа отказалъ въ

французскому послу, маркизу Нуантелю (de Nointel) за то,

что тотљ требовадъ, чтобы предназначенный для него табуреть

быдъ точно такой же вышины, какъ диванъ, на которомъ на-

ходилось съдадище самого великаго визиря.

Подобное же возникло и при новаго

французскаго посла — Гильерага (de Guilleragues). Людовикъ

МУ придавадъ такую важность подробностямъ что

формально вапретидъ своему послу являться на въ

томъ случаев, есдибы назначенный ддя него табуретъ быль ниже

дивана, на которомъ будетъ сидъть визирь, Кара Му-

стафа.

Свою отвътную рьчь визирь произносилъ съ боль-

шою важностью, и сдова его переводились Амь же драгома-

номъ Порты. Тогда посоль вставадъ, бралъ отъ секретаря

свои кредитпвныд грамоты отъ имени своего министра иностран-

ныхъ д%дъ и передавадъ ихъ турецкому министру иностран-

ныхъ дьдъ, который кладь ихъ на подушку рядомъ съ ве-

ликцмъ визиремъ.

Послен этого, богато од%тые пажи равстидали на код%нахъ

посла и великаго визиря куски шелковой края во-

торой были вышиты серебромъ, и подавали имъ сдадости, кофе,

шербетъ, духи алоэ и розовую воду, причемъ, подавая ети

предметн великому визирю, они прекдондди одно вольно.

Когда визирь осушалъ свой стаканъ шербета, вст

кланядись ему, прикладывая правую руку въ

своему сердцу, губамъ и голой. Посл% этого чаушъ-

баши накидывалъ два кисейныхъ шитыхъ золотомъ платка меж-

ду камволомъ и кафтаномъ посла и надъвалъ на него соболью

шубу. Свита посла подучала отъ 30 до 40 кафтановъ. Во все

это время визирь разговаривалъ съ посломъ, но не

поднимался съ своего мьста, когда посоль вставалъ, чтобы от-

кланяться. На поклонъ посла визирь отв%-