— 15 —

батюшка! Грамотк не училась, грамов когда было

учиться, да прежде и заведенья этого не было! По-

шить, батюшка, умЬа, YMiJIa, кормилецъ; по дере-

венски пряли, тоже ткали—отъ матери покойницы

переняла, батюшка.

Нынче вонь купишь рубашку, а прежде какъ на-

прядешь, да вытчешь, такъ и будетъ теб'Ь, кормилецъ,

а то такъ и н'ьтъ... Охъ, Царица Небесная много-

милостивая!

Не знаю по мы ягоды-то мы разъ шли, а

покойница, мать-то у меня, и говорить: «ребята,

говорить, разстанемся, говорить, съ вами; по руб-

левой бы, говорить, сйчкгЬ поставила, кабы Богъ ос-

вободилъ! Съ крестной они шли, говорили, какъ въ

Москй палили да жгли, шель да палиль французъ;

конюшни хьлалъ въ церквахъ,— все это было у насъ

слышно по деревнямъ - то, батюшка! Потомъ, слы-

шимъ, Господь поразилъ; а то В'ђдь было ушелъ

кто побогаче-то; убирались, батюшка! У насъ лгЬсъ

быль большой, еловый, темный, и не видно было

челов%ка; въ лгьсу-то ямы, кормилецъ, рыли, въ ямы-

то уходили,—опаспо, батюшка, было отъ француза.

Имгђньишко тоже свое зарывали; наше дЪло оди-

нокое было, отъ нашего семейства ничего не зары-

больпо жили: полоска ржи вотъ этакая

была, хлиа мало было, не хватало. Что приняли-

то, Господи Дарь Небесный!

Въ это ужъ время колосья-то снимаемъ,