— 15 —
батюшка! Грамотк не училась, грамов когда было
учиться, да прежде и заведенья этого не было! По-
шить, батюшка, умЬа, YMiJIa, кормилецъ; по дере-
венски пряли, тоже ткали—отъ матери покойницы
переняла, батюшка.
Нынче вонь купишь рубашку, а прежде какъ на-
прядешь, да вытчешь, такъ и будетъ теб'Ь, кормилецъ,
а то такъ и н'ьтъ... Охъ, Царица Небесная много-
милостивая!
Не знаю по мы ягоды-то мы разъ шли, а
покойница, мать-то у меня, и говорить: «ребята,
говорить, разстанемся, говорить, съ вами; по руб-
левой бы, говорить, сйчкгЬ поставила, кабы Богъ ос-
вободилъ! Съ крестной они шли, говорили, какъ въ
Москй палили да жгли, шель да палиль французъ;
конюшни хьлалъ въ церквахъ,— все это было у насъ
слышно по деревнямъ - то, батюшка! Потомъ, слы-
шимъ, Господь поразилъ; а то В'ђдь было ушелъ
кто побогаче-то; убирались, батюшка! У насъ лгЬсъ
быль большой, еловый, темный, и не видно было
челов%ка; въ лгьсу-то ямы, кормилецъ, рыли, въ ямы-
то уходили,—опаспо, батюшка, было отъ француза.
Имгђньишко тоже свое зарывали; наше дЪло оди-
нокое было, отъ нашего семейства ничего не зары-
больпо жили: полоска ржи вотъ этакая
была, хлиа мало было, не хватало. Что приняли-
то, Господи Дарь Небесный!
Въ это ужъ время колосья-то снимаемъ,