58

1864.

И зданью положить надежныя основы,

общественныхъ уравнойсивъ бой, —

А онъ разваливы оставилъ за собой.

Что нажилъ онъ мечомъ, мечомъ онъ твить же прожилъ:

Народы раздражилъ, MiPb бурями встревожилъ

И вихремъ пламеннымъ, который вызвал онъ,

Самъ на пустынную свалу быль занесенъ!

Царь, дважды изгнанный своимъ народомъ в%рннмъ,

Который, спохватась, съ расваяньемъ прим±рнымъ

Забытый прахъ его на дальнемъ рубежђ

Въ отчизну перевесь подъ пгЬсни Беранже

И, вновь воспламенясь въ вождю посмертной страстью,

ТЪнь, имя, звукъ еш облевъ державной властью!

Да, шЬсвей тЬхъ не будь, да, Беранже не пой,

И вашъ Наполеонъ, на повой,

Остался бь на свай и посл± смерти узнивъ;

Не вспомнили бь о немъ ни маршалы, ни блузнивъ.

Но ловкой выходкой удачнаго пфвца

умы, сердца,

Подъ 06MHieM'l, и магнетизмомъ пгЬсаи,

Давно умершему сказали: „ты, воскресни!“

И ожилъ ихъ мертвецъ, восвресъ Наполеонъ:

Освистанный въ живыхъ, въ легендђ вырост, овъ—-

Легенду смђлую вновь плотыо обдЪпиди

И за соровъ годовъ назадъ перескочили.

Правь старый Депрео, хоть ный брошенъ въ пыль:

„Французъ, шутнивъ въ душђ, даль Mipy водевиль .

И впрямь. Вся быль, весь блесвъ, весь шумъ его на свы—

припрЬвъ въ комическомъ куплей,

Иди въ трагическомъ — вонецъ.

Сей милый трубадуръ, сей боевой пфвецъ,

въ сйтлый день и въ мрачную годвну,

Все въ пвсвю преложилъ, и даже гильотину,

Которую, остря едва ль не черезчуръ,

Родиль и расплодилъ вс,е тоть же балагурь.