— 75 —

объ врестьанъ съ землей и объ русской об•

тины показывають, что и посгЬ иногол%тнаго 0'rcyTcTBia изъ

онъ не разучили смотргЬть прамо на своего отечества.

Разсущая тавимъ образомъ, онъ отправилъ за-границу Герцену своп

татью „О руссвомъ дворанстй", которую не пропустила пе:ербург-

сваа цензура; а въ своихъ „Думахъ" отм±тилъ, что онъ любить-

часто и долго смотрЬть на его портретъ, гхђ онъ изображень въ

полу-лежачемъ ви$, на руку, въ моментъ гдубовой

вадуичившти, съ грустью граждансвой, давно набойвшей и навийв•

шей въ сердив.

Бойкаа и суаливаа петербургсваа жизнь привлевала сильно вни-

MaHie Щапова и онъ обидь разсуждать о ней съ ЭКОНОмичесвоЙ точ—

ви зрТЈя, что она истощаетъ на прихоти плоды трудовъ недоста-

очныхъ властвъ общества, что доходы въ свою пользу областныхъ

городовъ, йри чрезмтрной эвономической несо-

раз“рнн. Въ 1856 г. въ пользу 620 гордовъ пшгупило доходовъ.

ll.537.607 р. сер., изъ нихъ доходы одного Петербурга составляли

3.637.385 р., а доходы 601-го города вм'ђстђ равнялись 3.650.967 р.

Картины жизни и неравном%рное распредф-

ueHie богатства въ разныхъ сдоцхъ общштва Петербурга онъ хМлъ

и*азить въ ос.обыхъ очеркахъ.

Рытьевъ, который называлъ сма гражданиномъ, а не поэтомъ,

сложилъ ц±лнй радъ „дунь“, выставляя силу и доблести руссвихъ

историческихъ Вателей съ дувнихъ временъ; онъ привлевъ внима—

Hie Щапова, вавъ Радищевъ, и ему захотЬлось, въ uo;xpazaHie Ры—

Веву, написать тоже цьый радъ своихъ

думъ. Начать онъ эту работу въ пасхальную ночь 1862 г. и первой

дуй сообщилъ Ha3BaHie: „Гражданская грусть“, но очерка этого не-

окончишь. Между прочимъ онъ пишетъ: „И о чемъ тльво ни приза-

думаешьса, на что ни взглянешь, въ чему ни присмотришься вь на-

шей жизни—все возбуждаеть гражданскую грусть. Вот»

идешь по Невскому проспекту, и видишь скороспјшное,

покойное, неугомонное, в±чно куда-то несущееи, торпащееса, рву-

щееса движенье самыхъ пшгрыхъ рабочихъ массъ, видишь мододыхъ

рмесленниковъ въ запачванныхъ, засаленныхъ, оборванныхъ хала-

тишвахъ, ученивовъ самаго чернаго неблагодарнаго труда, слышишь

невольно исторгающж.а, нчще«ва въ публичной гласншги, самое

невинное, игриво пущенное словцо, наивно срывающиа съ языка

молодаго парни, ТОДЬЕО-ЧТО освободившагоса отъ гнетущаго труда,

сдовцо, однаво-жъ, самое ВОЛЕОе глубокой правдой и caMw

язвительное для господь богатыхъ... Что это такое, вавъ не здаа

рабочей нищеты и рабства противь господсваго богатства,

пртивъ двойнаго деспотизма—моноподьнаго капитала и олигархиче-

сваго господства, преобладанья немвогихъ господь надъ огромными

бдными массами? Что это другое, кавъ не уже сильно