— 93 —

чтыре поволЫя лишились безвременно своихъ прдставите-

дей, вавъ будто приноса исвуптельныя жертвы. Двадцать

пать Мтъ собирались мы остиьные въ этоть рововой день,

15 царта въ Симоновъ монастырь, служили панихиду, и по-

томъ оидии вмЊ%, оставляа одинъ приборъ для отбывшаго

друга“ 1 и

ху.

Въ то время, вогда Погодинъ горьвими слезами оплави-

раннюю вончину своего друга Веневитинова, Шевырева

не было вь Мосвй. Еще зимою 1827 года онъ отправился

свою родную Саратовскую и 19 марта,

ничего еще не зная о постигшемъ МововсАй Вљстнию не-

писалъ Погодину: „Я теперь въ Саратой, Ьдидъ

по губернскимъ дворянамъ, чинамъ, 8Твалъ, бесгЬдуя съ ними,

вру чудную и стерлядву, видЬъ Волгу и любовался

еа широтой. Все годо, пусто, все поврыто Завтра

'Ьду въ деревню. До сихъ порь ровно ничего не сд%лвлъд

Но тамъ Шевырева постигла тяжки больнь перенеся

которую, овь писалъ опять Погодину, но уже въ Я

теперь тавой в»ы, что со вс.явимъ изъ насъ бываетъ пере-

донь въ жизни, воторый долженъ вепрем•Ьнно явиться въ

вавой-вибудь болЬни. Горячву свою считаю важною эпохою

въ своей жизни. Потому пос.л% нея должно совершенно

овр±инуть и потонь Вдо дгЬлать. Почти мгЬсяцъ про%вдили

мы на Огомодье и въ роднымъ ).

Между тьмъ началось общее архивныхъ юношей,

а Амь друзей Погодина и сотрудниковь Московсхао

ВЉСТНИХа въ Петербургъ на службу. Первыми отправились туда

внязь несчастный Веневитиновъ, Кюшелевъ, а за ними

Владифъ Павловичъ Титовъ, дВятельнЫшее

въ Московском Ньстникљ. Мая 9-го 1827 г, онъ уже

писать изъ Петербурга Погодину: „До сихъ порь ви за что