— 92 —

быть меня, не поймешь, что это по•ложительный образъ ди

тебя; но я сов±тую теб взать это хоть на Вру отъ меня,

хоть основываясь ва опыты ибо часто ты додвенъ быль при-

знавать справедливость словъ моихъ, казавшихся теб'ђ сначиа

несправедливыми. Если ты мнгь сказалъ вчера Йсвольво оскор-

и чувствительныхъ, воторыа а принял

равнодушно потому тольво, что мй тридцать TpeTit годъ,

что я стою выше ихъ, что я знаю твой характеръ и потому,

что я все это дьо во встхъ его ввдахъ считаю вздоромъ,

недостойнымъ• служить даже предметомъ что

могъ ты говорить или хоть думать о другихъ? По своей дружб'Ь

въ теб'ђ, жа.тья тебя, я считал обязанностью предостеречь

тебя. ОтвТта мН не надо, благодарности ни искренней, ни

иронической: и тавъ д пожертвовиъ уже сдишкомъ много

времени на этоть- вздорь, посылая въ ври

на твою велВпость, объясняясь съ тобою вчера и пишучи

ныньче. И тавъ, чтобы ни одного слова ве было говорежо

со мною ни объ Вадимљ, ни объ чемъ васательно до него.

Читаль ли вчера Данта?" 138) На это письмо Шевыревъ диъ

отйтъ. „Не заходя кь теб±", писадъ онъ, „я испол-

нить тольво твое zuuie, ибо ты не желалъ отвжа на письмо

твое: я долженъ же быль самъ въ ce6i переварить все то,

что ты сизаль въ ономъ, а пришедъ, скоро, можетъ

быть невольно, завязалъ бы разговоръ. Двумя словами: ты

свазалъ мй много и заткнулъ уши, я не хотьлъ

растывать ихъ. Есдибы ты въ то время, вавъ писалъ записку,

заглянулъ въ зеркало, то Арно бы ирочелъ на дицуЬ своемъ

одну изъ тЬхъ минуть, въ xaBig пишешь на Исто-

piw Русюха•о Народа. Въ ней нашелъ я чувства

и в тавое чувство въ теб'Ь противь меня не

могло быть Въ вечерь Вадима

я прочелъ девять пгЬсенъ Данта, а въ день записви

только одну. Я люблю искренность и именую прямо то, что

мвт оскорбительно: и тап я пожертвовала уже СЛИШКОМб мною

на этот.б вздор, посылал п чуме края на твою