— 20 —

посвященная сиейству и Друзьям, и напечатала оное

въ Смерной Тет, при сл%дующемъ письмть въ Бутарину:

Прошу васъ, баддей Венедивтовичъ, напечатать въ Сљверной

Пчелњ это признательной дружбы тому, вого и

вы, и я, и все, что на Руси не безразсудныиъ по-

Ed0HeHieMb уроџиваго въ ущербъ прекрасному ч высовому,

должны чтить и оплавивать перваго и лучшаго изъ со-

временныхъ уцывшихъ до сихъ порь поэтовъ нашихъ, ПЕЪ

примтрнаго благороднмшаго и добрНшаго челойва" 21).

Само собою разууђется, Погодинъ остался очень недово-

день, что это было напечатано въ С%мерной

Теть, и написдшь въ графий Растопчиной укорительное

письмо, на которое немедленно же получилъ отв±тъ:

„Не злой дул внушилъ мвт слова, воторыя вы называете

письмомъ въ Булгарину, а я, припискою въ при

статьи для не менгЬе

газеты; не злой дул, а негодованье противь мхъ, кто гроиво

говорили и кричали, что не ийетъ нивавого зна-

ни ддн литературы, ни для что онъ умерь

давно,—и что не зачтьмъ о немъ тужить, онъ, Видимо, риф-

моплетъ, а тавъ какъ онъ набавовъ и залавокъ не описывать.

грази не воспылъ, то въ немъ нВтъ ничего обще-челоељче-

скаш, вовсе никакой шманности, ни конкрета, ви субгектив-

кОСти, ни абсолюпш, словомъ, ничего такого, что нынче

признается ъентльностью. Вы сами слышали и читали эти

возгласы, — чтожъ вы дивитесь, что они воспламенили во

сердце поэта и душу друга, искрно пваннаго вы-

совому покойнику? Можете, и прошу васъ показывать, эти

строки, —огдашать ихъ; я горжусь моимъ съ

новою литературою, съ прозы, и про-

впоты, и всгьми любителями, превозносителями и производи-

телами фязи и нечистоты, какъ въ журна-

лахъ, тавъ и въ Московскихъ бесТдахъ; говорю сигЬдо свое

MHiHie, но, посылая стихи въ Пчелу, я не просила печатать

моей приписки, и не ожидала, чтобъ ее тиснули: • Булгаринъ