228

трезвый; упалъ на свое орут, заплакалъ и сказадъ : « только

ты меня не обижаешь! D Батарейный командиръ веллъ его

убрать. Матросы подошли, какъ вдругь 3eHHckih размахнулся

и зашибъ одного на другой день ему дали 500 день-

ковъ. Матросы не охотно исполняли Haka3azie, говоря, что они

его прощаютъ. «Да н-то себя не прощаю! сказалъ имъ

3enHckiI : эхъ, братцы, спасибо еще, что помиловал : не то

бы со мной надо схвлать, а поставить въ амбразуру и убить

изъ ружья ! »

Посл того онъ сталь по прежнему стртлять изъ своего

— и въ ротъ ни капли.

Случалось иногда, что онъ быль не доволенъ своими выстр-

ими, или выстрмами товарищей, и ночью бробирался полакомь

за валъ, мимо секретовъ, и тамъ слыилъ за на-

шими выстртлами. «Гадко, ребята, Французъ смтется! » гово-

ридъ онъ, воротясь на 6acTi0Hb, весь въ грязи: « бери npaBte,

вотъ по этому бугру! черезъ четверть часа я тамъ буду и

опять уподзалъ за ложементы. «Ну вотъ, такъ хорошо ! » го-

воршъ онъ воротясь снова: «Фращузъ ушелъ ! » а иногда го-

воридъ : «опять гадко : не туда ! »

быль 5 разъ контуженъ, но не уходилъ еъ бас-

Ti0Ha.

Однажды ранило его осколкомъ пули, разбившейся объ ору-

Пришлось отправляться на перевязочный пунктъ, котораго

матросы и солдаты боялись пуще Богъ знаетъ чего ). Ему

сдмали перевязку и велли на другой день показать.

« Нмъ! шутишь! больше не приду!» и въ самомъ дтл$ не

1) Еще бо,љше боялсь они Гущина дома (бизь бутара Казарскато, ме-

жду Екатерининскою и

Морскою улицами) куда велно был относить безна-

дежньдъ.