49

дЬвшись на такую игрушку, они стануть безсмыслен-

нымъ стадомъ и потеряють чутье и память всего того,

что составляеть правду и свободу. А если кто-нибудь

попробуеть заставить ихъ одуматься, твой кулакъ за-

жметъ ему ротљ . .. Люли, мой Мсенька, люли!

»»3а твои подвиги и заслуги адъ щедро тебя на-

градиты. дасть жизнь громкую, долгую. Въ концВ

концовъ черти тебя возьмутъ и пом•встять по возмож-

ности глубже въ падЬкВ огненныхъ ульевъ. Мой сынъ

тамъ не простудится! ... люли, мой сыночекъ, люли!.. .«

»Когда дьявольша окончила свою пгЬсеньку — [маль-

чикь даже просйтјжть отъ нея!]— , тогда ОВсъ запустилљ

руку въ кармань своихъ брюкъ и, доставь изъ него

надтреснутую и пузатую чернильницу, положилъ ее

въ люльку: »На, воть теЛ этотъ подарокъ отъ тятеньки ;

возьми его себ въ наштВје и помни, что имъ отца

твоего чуть не изуродовалъ Лютеръ-разбойникъ. Пусть

эта черная чернильница всегда напоминаеть, что

обязанность сына

отомстить обиду, нанесенную ро-

дителю« «.

Въ всей своей жизни Жся свято

исполняеть 3aybuxaHie своихъ родителей. Осгальныя

дув трети поэмы посвящены его подви-

говъ, и“ющихъ цгЬлью напакостить нгЬмецкому на-

роду за дерзость Лютера.

Сверхъестественное Жси сказы-

вается сейчась же на второй день его

въ замкВ усыновившаго его барона. Онъ не хо-

четь вовсе кормиться грудью женщины,

хотя

баронъ ве.жть подыскивать для него множество

кормилищь. Кусаеть грудь до крови [у него уже

были зубы] —

да и только. Точно такъ-же знать

не хочеть хВтской мучки Нестли и все реветь да

Цензурныя мелочи.

4