— 41 —

Тщетно уговаривалъ я ее опомниться и пожал%ть о пе-

счастномъ своемъ муж•1;. которому она была вс•Ьмъ обязана.

Долго я козебался, но нечего: таить правду было нель-

зя, надлежало все открыть злополучному нашему начальнику

и сразить его! Выслушавъ меня, опъ, казалось, не в•Ьрилт;

моимъ словамъ, и полагалъ, что я шучу. Но подумавъ МА;-

сколько, вдругъ прншелъ въ совершенное б%шенство, схва-

тиль ружье и поажалъ кь берегу, съ на.м-Ьре1йемъ за-

стр%лить свою супругу. Однако жъ пройдя п%екојько ша-

говъ, остановился, заплакалъ_ и приказалъ мкА; одному итти

и уговаривать ее, и даже погрозить, что онъ ее застрЧ;—

лить. Я псполпилъ nplIka3ElHie несчастнаго моего началь-

ника, но yctrhxa не было: жена его оставаться

съ дикими. «Я смерти не боюсь, сказала она: для меия

лучше умереть, нежели скитаться съ вами по л%самъ, тд%,

мо;кетъ быть, попадемся мы кь пароду лютому п варвар—

скому; а теперь я живу съ людьми добрыми и челов%ко-

лобивымп; скажи моему мужу, что я угрозы его пре-

зираю.»

«Г. Булыгипъ, выслушавъ меня терп%лпво, долго мол-

чаль и стоялъ, подобно челов%ку. лишившемуся памяти;

наконецъ вдругъ зарыдалъ и на землю, какъ мерт-

вый. Когда мы привели •его въ чувство и положили • на

шинель, онъ сталь горько плакать, не говориль съ нами

ни слова, а я ме;кду 'Н;мъ, прислонясь кь дереву,

время поду мать о затруднительномъ наше.мъ

Начальнпкъ нашъ, лишась супруги, которая за его любовь

и привязанность ему измгЬнпла и презр1;ла его, не по-

миилт, уже сам•ь что деклалъ, и даже же.далъ умереть; за

что же мы должны были погибать? Разсуждая такимъ об-

разомъ; я представилъ Г. Булыгину и встмъ нашимъ то—

варищамъ, что если Анна Петровна, будучи сама Pocc.i}lH-

ка, хвалить ceii народъ, то неужели она кь тому научена

дикими и согласилась предать пась въ ихъ руки? Мы

должны ей в%рить, с.,йдовательно лучше положиться на

михъ и отдаться пмт, во власть добровольно, чТмъ бродить

под •л%самъ, безпрестанво бороться съ голодомъ и

и сражаясь съ дикими, изнурить себя, и наконецъ попасться