— 41 —
Тщетно уговаривалъ я ее опомниться и пожал%ть о пе-
счастномъ своемъ муж•1;. которому она была вс•Ьмъ обязана.
Долго я козебался, но нечего: таить правду было нель-
зя, надлежало все открыть злополучному нашему начальнику
и сразить его! Выслушавъ меня, опъ, казалось, не в•Ьрилт;
моимъ словамъ, и полагалъ, что я шучу. Но подумавъ МА;-
сколько, вдругъ прншелъ въ совершенное б%шенство, схва-
тиль ружье и поажалъ кь берегу, съ на.м-Ьре1йемъ за-
стр%лить свою супругу. Однако жъ пройдя п%екојько ша-
говъ, остановился, заплакалъ_ и приказалъ мкА; одному итти
и уговаривать ее, и даже погрозить, что онъ ее застрЧ;—
лить. Я псполпилъ nplIka3ElHie несчастнаго моего началь-
ника, но yctrhxa не было: жена его оставаться
съ дикими. «Я смерти не боюсь, сказала она: для меия
лучше умереть, нежели скитаться съ вами по л%самъ, тд%,
мо;кетъ быть, попадемся мы кь пароду лютому п варвар—
скому; а теперь я живу съ людьми добрыми и челов%ко-
лобивымп; скажи моему мужу, что я угрозы его пре-
зираю.»
«Г. Булыгипъ, выслушавъ меня терп%лпво, долго мол-
чаль и стоялъ, подобно челов%ку. лишившемуся памяти;
наконецъ вдругъ зарыдалъ и на землю, какъ мерт-
вый. Когда мы привели •его въ чувство и положили • на
шинель, онъ сталь горько плакать, не говориль съ нами
ни слова, а я ме;кду 'Н;мъ, прислонясь кь дереву,
время поду мать о затруднительномъ наше.мъ
Начальнпкъ нашъ, лишась супруги, которая за его любовь
и привязанность ему измгЬнпла и презр1;ла его, не по-
миилт, уже сам•ь что деклалъ, и даже же.далъ умереть; за
что же мы должны были погибать? Разсуждая такимъ об-
разомъ; я представилъ Г. Булыгину и встмъ нашимъ то—
варищамъ, что если Анна Петровна, будучи сама Pocc.i}lH-
ка, хвалить ceii народъ, то неужели она кь тому научена
дикими и согласилась предать пась въ ихъ руки? Мы
должны ей в%рить, с.,йдовательно лучше положиться на
михъ и отдаться пмт, во власть добровольно, чТмъ бродить
под •л%самъ, безпрестанво бороться съ голодомъ и
и сражаясь съ дикими, изнурить себя, и наконецъ попасться