х
объ этой замјчательной личности. Именно вос-
мы находимъ во второй половинв записокъ
покойной г-жи Хвостовой.
Выше мы сказали, что эти записки ведутъ насъ
на бальный паркетъ, въ гостинныя
московскаго и петербургскаго обществъ 20-хъ и 30-хъ
годовъ. Поэтому и Лермонтова мы встрВчаемъ здвсь
не въ его домашнемъ быту, не за кабинетнымъ ра-
бочимъ стодомъ, не за учебной книгой, не за изуче-
HieMb наконецъ лучшихъ поэтовъ и
Н'Втъ, предъ нами является «косолапый,
крайне невзрачной наружности» мальчикъ съ умными
выразительными глазами, съ бойкой и злой ргвчью
на языкв, и съ вјчно готовымъ на
устахъ. Этотъ мальчикъ развивается, какъ говорится,
не по днямъ, а по часамъ, и въ четыре или пять
годовъ, которые выхватываются изъ его жизни въ
настоящихъ запискахъ, мы видимъ этого юношу раз-
вившимся уже до зрвлаго мужа. его
необъятно, жажда побјдъ и первенства на какомъ бы
то ни было поприщв необыкновенна, рвшимость, энер-
и настойчивость во всвхъ, самыхъ маловажныхъ
поступкахъ — неотразимы. Повторяемъ, въ запискахъ
г-жи Хвостовой Лермонтовъ преимущественно является
намъ въ СфергВ гостинной, великосвјтской жизни, но
эта-то сторона изъ его особенно и интересна.
Кто не знаетъ, что по своему родственнымъ
и общественнымъ связямъ, Лермонтовъ почти исклю-
чительно принадлежадъ именно кь этому кругу; кто
не знаетъ, что это-то самое общество, заполонивъ
молодого такъ сказать, и сгу-
било его, развивъ въ немъ дурныя особенности его
характера, которыя приведи его подъ пистолетную