х

объ этой замјчательной личности. Именно вос-

мы находимъ во второй половинв записокъ

покойной г-жи Хвостовой.

Выше мы сказали, что эти записки ведутъ насъ

на бальный паркетъ, въ гостинныя

московскаго и петербургскаго обществъ 20-хъ и 30-хъ

годовъ. Поэтому и Лермонтова мы встрВчаемъ здвсь

не въ его домашнемъ быту, не за кабинетнымъ ра-

бочимъ стодомъ, не за учебной книгой, не за изуче-

HieMb наконецъ лучшихъ поэтовъ и

Н'Втъ, предъ нами является «косолапый,

крайне невзрачной наружности» мальчикъ съ умными

выразительными глазами, съ бойкой и злой ргвчью

на языкв, и съ вјчно готовымъ на

устахъ. Этотъ мальчикъ развивается, какъ говорится,

не по днямъ, а по часамъ, и въ четыре или пять

годовъ, которые выхватываются изъ его жизни въ

настоящихъ запискахъ, мы видимъ этого юношу раз-

вившимся уже до зрвлаго мужа. его

необъятно, жажда побјдъ и первенства на какомъ бы

то ни было поприщв необыкновенна, рвшимость, энер-

и настойчивость во всвхъ, самыхъ маловажныхъ

поступкахъ — неотразимы. Повторяемъ, въ запискахъ

г-жи Хвостовой Лермонтовъ преимущественно является

намъ въ СфергВ гостинной, великосвјтской жизни, но

эта-то сторона изъ его особенно и интересна.

Кто не знаетъ, что по своему родственнымъ

и общественнымъ связямъ, Лермонтовъ почти исклю-

чительно принадлежадъ именно кь этому кругу; кто

не знаетъ, что это-то самое общество, заполонивъ

молодого такъ сказать, и сгу-

било его, развивъ въ немъ дурныя особенности его

характера, которыя приведи его подъ пистолетную