7
лялся отъ улицы густымъ палисадникомъ, гдгЬ раз-
рослись на просторв черемуха, сирень и шиповникъ;
ввтви ихъ затемняди окна и скрывали улицу, что
мнв также не нравилось какъ и огородъ; я любила
сидВть на окошкв, смотрјть на ћрохожихъ, сшЬдить
за всвми на улицв, по которой въ
хорошую погоду тонули въ пескв, а въ дурную вязли
въ грязи и пвшеходы и экипажи, хотя экипажи, въ
особенности кареты, были тогда рвдкостью въ Пен-
зев, и не одинъ бывало не пројдетъ не возбудивъ об-
щаго любопытства и различныхъ кбкъ
и зач'Ьмъ 'Вдутъ Takie-T0, почему не завхали туда-то,
и не случилось ли чего тамъ-то?
всвхъ экипажей производила Фуроръ огром-
ная желтая карета бабушки моей Екатерины Василь-
евны Кожиной (рожд. княж. Долгорукой), запряжен-
ная четвернею съ двумя лакеями на запяткахъ; одинъ
изъ нихъ растворядъ съ громомъ дверцы, съ трес-
комь откидывалъ ступеньки, а другой раз-
стидадъ коврикъ у подмзда подъ ноги ея бывшему
Бабушка воспитывалась въ Смольномъ
монастырь, и принадлежала, кажется, кь числу вос-
питанницъ перваго выпуска; она очень гордилась сво-
имъ и своимъ однимъ
словомъ, она была вычурна, холодна, почти непри-
ступна и хотя, навВщая мою мать, она привозила мнв
карамельки и красные яблоки, я не очень ее любила:
она никогда не ласкала меня,—а дВтей только и при-
вязываетъ мягкость сердца, которую они предугады-
ваютъ по чутью. Меня тоже часто возили кь бабуш-
R'h. Кань теперь смотрю я на нее: она поздно вста-
вала, почти передъ самымъ обвдомъ, чесалась и мы-
ладь въ постедј•, вмвсто мыла, употребляла мякишь