7

лялся отъ улицы густымъ палисадникомъ, гдгЬ раз-

рослись на просторв черемуха, сирень и шиповникъ;

ввтви ихъ затемняди окна и скрывали улицу, что

мнв также не нравилось какъ и огородъ; я любила

сидВть на окошкв, смотрјть на ћрохожихъ, сшЬдить

за всвми на улицв, по которой въ

хорошую погоду тонули въ пескв, а въ дурную вязли

въ грязи и пвшеходы и экипажи, хотя экипажи, въ

особенности кареты, были тогда рвдкостью въ Пен-

зев, и не одинъ бывало не пројдетъ не возбудивъ об-

щаго любопытства и различныхъ кбкъ

и зач'Ьмъ 'Вдутъ Takie-T0, почему не завхали туда-то,

и не случилось ли чего тамъ-то?

всвхъ экипажей производила Фуроръ огром-

ная желтая карета бабушки моей Екатерины Василь-

евны Кожиной (рожд. княж. Долгорукой), запряжен-

ная четвернею съ двумя лакеями на запяткахъ; одинъ

изъ нихъ растворядъ съ громомъ дверцы, съ трес-

комь откидывалъ ступеньки, а другой раз-

стидадъ коврикъ у подмзда подъ ноги ея бывшему

Бабушка воспитывалась въ Смольномъ

монастырь, и принадлежала, кажется, кь числу вос-

питанницъ перваго выпуска; она очень гордилась сво-

имъ и своимъ однимъ

словомъ, она была вычурна, холодна, почти непри-

ступна и хотя, навВщая мою мать, она привозила мнв

карамельки и красные яблоки, я не очень ее любила:

она никогда не ласкала меня,—а дВтей только и при-

вязываетъ мягкость сердца, которую они предугады-

ваютъ по чутью. Меня тоже часто возили кь бабуш-

R'h. Кань теперь смотрю я на нее: она поздно вста-

вала, почти передъ самымъ обвдомъ, чесалась и мы-

ладь въ постедј•, вмвсто мыла, употребляла мякишь