12
какъ я дюбида, какъ н люблю мать мою! Какъ свято
чту еж память, съ какимъ припоми-
наю каждое ея слово!
Во время обћда нашего возвратился отецъ; платье
его было разорвано, обрызгано кровью, рука подвя-
зана, и самъ онъ такой блвдный, такой страшный,
что я бошась подойти кь нему и стояла какъ окаме-
нђдая посреди залы. Матушка при видев отца вскрик-
нуда и упала на полъ; онъ въ опустился
на студъ. Эта страшная сцена имеЬла на
меня большое даже и теперь не могу безъ
трепета-о ней вспомнить и одно слово дуэль наводить
на меня ужасъ.
Дня черезъ три посдв этого про-
изошла большая перемгВна въ нашемъ житыЬ: отецъ
куда-то увхадъ, а матушка съ обВими нами перегВхала
въ большой домъ кь бабушкЬ Er;aTepIIHt Васильевнв.
Это было весной. Какъ мнеВ жаль было покинуть нашь
домикъ, хотя онъ быль и но при немъ быль
большой садъ, а я съ утра до ночи и играла
въ немъ; у бабушки сада совсгћмъ не было, а въ боль-
шой залВ съ хора.ми мнгВ что-то было страшно: въ ней
такъ громко раздавались мои шаги и мой голосъ. Мать
моя позволяла мнеЬ играть на дворЬ, но только тогда,
когда почивала бабушка, потому что она не позволяла
матери баловать меня, а по еп дать доочкв
подышать чистымъ воздухомъ, называлось неприлич-
нымъ баловствомъ. По вечерамъ я ходила съ матушкой
гулять въ садъ или по улицамъ. Какъ
до сихъ порь я живо помню мою милую Пензу, и нашь
домикъ и бабушкинъ домъ на горгЬ на площади: со-
борь противь самыхъ ея оконъ; по лгВвую сторону ка-
менный домъ, по правую, гауптвахту,