12

какъ я дюбида, какъ н люблю мать мою! Какъ свято

чту еж память, съ какимъ припоми-

наю каждое ея слово!

Во время обћда нашего возвратился отецъ; платье

его было разорвано, обрызгано кровью, рука подвя-

зана, и самъ онъ такой блвдный, такой страшный,

что я бошась подойти кь нему и стояла какъ окаме-

нђдая посреди залы. Матушка при видев отца вскрик-

нуда и упала на полъ; онъ въ опустился

на студъ. Эта страшная сцена имеЬла на

меня большое даже и теперь не могу безъ

трепета-о ней вспомнить и одно слово дуэль наводить

на меня ужасъ.

Дня черезъ три посдв этого про-

изошла большая перемгВна въ нашемъ житыЬ: отецъ

куда-то увхадъ, а матушка съ обВими нами перегВхала

въ большой домъ кь бабушкЬ Er;aTepIIHt Васильевнв.

Это было весной. Какъ мнеВ жаль было покинуть нашь

домикъ, хотя онъ быль и но при немъ быль

большой садъ, а я съ утра до ночи и играла

въ немъ; у бабушки сада совсгћмъ не было, а въ боль-

шой залВ съ хора.ми мнгВ что-то было страшно: въ ней

такъ громко раздавались мои шаги и мой голосъ. Мать

моя позволяла мнеЬ играть на дворЬ, но только тогда,

когда почивала бабушка, потому что она не позволяла

матери баловать меня, а по еп дать доочкв

подышать чистымъ воздухомъ, называлось неприлич-

нымъ баловствомъ. По вечерамъ я ходила съ матушкой

гулять въ садъ или по улицамъ. Какъ

до сихъ порь я живо помню мою милую Пензу, и нашь

домикъ и бабушкинъ домъ на горгЬ на площади: со-

борь противь самыхъ ея оконъ; по лгВвую сторону ка-

менный домъ, по правую, гауптвахту,