42

Марья Васильевна, лишившись единственнаго сына,

выпросила меню у отца этого ребенка, обЬ-

щаясь замрЬнить и мнв мать мою! Безсмысленное,

пошлое Нвтъ! никакая любовь не можетъ

намъ эту привязанность, эту нгћжность, эту

предусмотрительность, которыми окружаетъ насъ на-

ша мать. Не понимая всей силы этой святой привя-

занности, мы чувствуемъ ея благодать, и чвмъ

узнаемъ людей, чвмъ глубже входимъ въ жизнь, тФмъ

незамђнимће находимъ любовь матери; одна эта лю-

бовь свята, безпредВльна и безъ при%си самолюби-

ваго «я».

Много я плакала, прощаясь съ бабушкой, даже и

со всВми тВми, которыхъ оставляла въ МосквВ; я уже

свыклась съ этой монотонной, почти уединенной жизнью,

всякая перемВна была бы мнв эта же

просто пугала меня, еще бодће удаляя отъ матери и

отъ всеЬхъ ея родныхъ; Отское caM03i06ie мое тоже

страдало; какъ цыгань, я не находи-

да постояннаго крова и меня перебрасывали, точно

мячикъ, •съ одного конца на другой, а ужасњВе

всего то, что мной распоряжались безъ и да-

же безъ ввдома матери.

Противь Марьи Васильевны я давно была преду-

бьждена: я знала, что она не любила мою мать и по-

мнила ихъ бывалыя, частыя ссоры за шляпку, за цвв-

токъ, за вздорь; матушка была жертвой за-

висти ея; вина-ди еж, что она была и красивве, и

умнеВе, и дюбезнгЬе, и знатнје Марьи Васильевны.

Одинъ изъ братьевъ отца, только-что

на очень милой и умной дввушк'Ь, взядся довезти ме-

ны до Петербурга. Мы Вхали на почтовыхъ, но до-

рога была такая ужасная, экипажъ вВроятно быль