— 22 —

Страбонъ, увлеченный восхитительною картиною мгЬст-

ности, озлащенной нервыми лучами выходящаго солнца,

какъ-'го безсознатольно опустился на землю и направилъ

глаза на лежащее предъ нимъ пространство.

Предъ его глазами разстилалась прелестная безпре-

дгЬльная равнина, мјзстами украшенная искуственными

холмами, точно съ щЬлью напомина'гь, что подъ ними

спить непробудньпљ сномъ въ 6e3uepTio

свое юноша или зара.њЬе средства

для могилы такого устройства съ тј;мъ, чтобы ни дерз-

кая, ни мстительная рука не осм'ђлилась надсмеЬяться

надъ безотуЬтными его останками. Въ промежуткахъ

этихъ одинокихъ стелились пышные ковры

посФвовъ хлмнаго зерна, лоторые колыхались точно

эгейс1йя волны и клонили душу кь о

великой заботливос'ги земли о Ахъ разумныхъ суще-

ствахъ, которыхъ она балуетъ своими вымыслами и за-

Т“Ьмъ превращаетъ въ частицу свою, чтобы дать М“ђсто

новому поколЫю полюбоваться на свои 'безшс.тённыя,

прелести. Но, увы, между ВС'Вмъ этимъ ни

единаго деревца, ни единаго кустарника! Кань будто

духъ, надъ этимъ царствомъ,

находилъ невозможнымъ допустить гордедивыхъ расте-

чтобы предупредить зависть съ одной сторонн и над-

менность съ другой.

Страбонъ навелъ глађа на въ дали доро-

ги, которыя, какъ б±лыя ленты, касались краями своими

обширныхъ рисующихся на блФдно голубомъ

небосклон“Ь. На нихъ показались уже rrrhIIIie и верховые,

вевроятно, надобность въ покровительствгЬ Эску-

лапа или Афродиты. „Ждные счастливцы! мелькнуло

въ философа, вы привыкли в•Ьрить, что бр;кество

говорить устами жрецовъ, и отдаете этимъ ненасытнымъ

властелинамъ вапшхъ идей не легко дос-

заработошь, црЬнности котораго они никогда

не поймутъ. Но вы срослись съ вашими грабителями и

сами бы побили каменьями того, кто дерзнуть бы осу-

дить эту язву, которая именемъ божества выманываетъ

изъ среды вашей лучшихъ и честн±йшихъ женщинъ,

чтобы удовлетворить своей прихоти, но въ толе время