— 102 —

дронныя вонюшни, сажаль на дошадев, давал играть пистон-

тап, махал саблею, а я хлопала рупии и хохотала ври вио

сыплющихся искръ и блестящей стали; вечеромъ онъ приносилъ

ивня кь иузывантамъ, игравшпиъ предъ варе» равныа штучки;

я иушап и наконацъ васыпиа».

Такъ своеобравпо росъ ребеновъ.

Начавъ сознавать себя, Овочка стала бояться матери. Увидя

ее, ребеповъ обмирал со страху и хватися ручепваии ва гу-

сарскую грубую шею своего июбиица Астахова.

Доочвгв пошел пятый годъ, когда отецъ ая вышваъ въ от-

ставку .

Маденькан Надн—тавъ звал была разлу-

читься съ своииъ пестуноиъ Астаховыиъ, гь воторому успМа

сильно привязаться.

«Взнвъ меня изъ руп Астахова, мать ион не могла уже ни

одной минуты быть ни покойна, ни весна; всякш день я сер-

диа ее странными выходками и рыцарскииъ духоиъ своииъ; я

внала твердо командныя сова, любила до дошадей,

и когда матушка хотиа заставить меня вязать шнуровъ, то я

съ плачешь просип, чтобъ она диа ма« пистопть—пощепать».

Выростая, д•вочка усвоиваеть себ'В привычки и наЕЛОННОСТИ

самаго живого и р“ваго ииьчива: она Лгаеть вевд'В — везо

раздается ен гоаосъ: «есвадропъ направо! за%зжаА! съ Мста

маршъ-иаршъ!» Мать въ 0TqaRHiB, журить, наказываеть ее; но

все напрасно.

Отецъ подучишь городничаго въ одномъ город1;, на

они пере'Ьхааи жить въ этоть городт,.

говорить, что мать еж сана развила въ неп страсть

кь СВО6ОјО и въ военной жизни, не понимая того, чтб джаеть.

«Она не позволяла HHt—I'0BopHTb Дур о ва—гудять въ саду,