— 102 —
дронныя вонюшни, сажаль на дошадев, давал играть пистон-
тап, махал саблею, а я хлопала рупии и хохотала ври вио
сыплющихся искръ и блестящей стали; вечеромъ онъ приносилъ
ивня кь иузывантамъ, игравшпиъ предъ варе» равныа штучки;
я иушап и наконацъ васыпиа».
Такъ своеобравпо росъ ребеновъ.
Начавъ сознавать себя, Овочка стала бояться матери. Увидя
ее, ребеповъ обмирал со страху и хватися ручепваии ва гу-
сарскую грубую шею своего июбиица Астахова.
Доочвгв пошел пятый годъ, когда отецъ ая вышваъ въ от-
ставку .
Маденькан Надн—тавъ звал была разлу-
читься съ своииъ пестуноиъ Астаховыиъ, гь воторому успМа
сильно привязаться.
«Взнвъ меня изъ руп Астахова, мать ион не могла уже ни
одной минуты быть ни покойна, ни весна; всякш день я сер-
диа ее странными выходками и рыцарскииъ духоиъ своииъ; я
внала твердо командныя сова, любила до дошадей,
и когда матушка хотиа заставить меня вязать шнуровъ, то я
съ плачешь просип, чтобъ она диа ма« пистопть—пощепать».
Выростая, д•вочка усвоиваеть себ'В привычки и наЕЛОННОСТИ
самаго живого и р“ваго ииьчива: она Лгаеть вевд'В — везо
раздается ен гоаосъ: «есвадропъ направо! за%зжаА! съ Мста
маршъ-иаршъ!» Мать въ 0TqaRHiB, журить, наказываеть ее; но
все напрасно.
Отецъ подучишь городничаго въ одномъ город1;, на
они пере'Ьхааи жить въ этоть городт,.
говорить, что мать еж сана развила въ неп страсть
кь СВО6ОјО и въ военной жизни, не понимая того, чтб джаеть.
«Она не позволяла HHt—I'0BopHTb Дур о ва—гудять въ саду,