— 105 —

быть, я забыла бы наконецъ вамашки и сдиалась

обымшввнною Овицею, кань и вст, если бы мать моя не пред-

ставила въ саномъ бевотрадпоиъ вив участь женщины. Она

говорна при мнев въ самыхъ обидныхъ о судьЛ

этого пола: женщина, по ея инМйю, должна родиться, жить и

умереть въ рабстшВ; что неводи, тягостная вависиость

и. всяк аго рода YTHeTeuie есть еп дола отъ кодыбии до могилы;

что она исполнена слабостей, лишена совершевствъ и не

способна ни кь чему; что, однпнъ словомъ, женщина самое не-

счастное, самое ничтожцое и самое превр•вннос TBopelIie въ свы

Голова иоя шла кругонъ отъ 9TOl'O описанјя•, и р•Вшилась, хотя

бы это стоно жизнИ, отдШпться отъ пола, находящагося,

какъ я думада, иодъ np0kMlTieHb .

И отецъ говорил нервдко, что желал бы и“ть сына на

старость ви•Всто пев—Надежды. А она, между тЬнъ, такъ лю-

била отца.

Все это, само собою разум“тсн, развило въ ней

м, ен собствспнону поду—и она искала выхода изъ своеП нрав-

ственноП каторги.

Въ она нвскодько отдохнула, успокоилась, дам

немого помиридась съ мыслью, что она женщина: •з$сь—го-

ворить она-—мсня не шнуровали и не норилп надъ кружевомъ».

И Овушк'В стало тамъ легко, свободпо—женщпну пе бранил

ташъ, не проклинали самую принаџежиость кь несчастному поду;

таиъ, напротивъ, занялись овушкоП, ласкали ее, сводили ва-

гарь съ ея апца; таиъ нашась для нея и сверстница, сосмка,

Овпца Остроградская. Дурова скоро сошзась съ ней—

п Овушки начал читать вигвств, рпсовать, гуднть.

Тамь же, въ MaaopocciI!, молодая д•ввушка почувствовала

быт въ себ'В жепскпхъ нистп[Жтовъ — она увлек-