— 105 —
быть, я забыла бы наконецъ вамашки и сдиалась
обымшввнною Овицею, кань и вст, если бы мать моя не пред-
ставила въ саномъ бевотрадпоиъ вив участь женщины. Она
говорна при мнев въ самыхъ обидныхъ о судьЛ
этого пола: женщина, по ея инМйю, должна родиться, жить и
умереть въ рабстшВ; что неводи, тягостная вависиость
и. всяк аго рода YTHeTeuie есть еп дола отъ кодыбии до могилы;
что она исполнена слабостей, лишена совершевствъ и не
способна ни кь чему; что, однпнъ словомъ, женщина самое не-
счастное, самое ничтожцое и самое превр•вннос TBopelIie въ свы
Голова иоя шла кругонъ отъ 9TOl'O описанјя•, и р•Вшилась, хотя
бы это стоно жизнИ, отдШпться отъ пола, находящагося,
какъ я думада, иодъ np0kMlTieHb .
И отецъ говорил нервдко, что желал бы и“ть сына на
старость ви•Всто пев—Надежды. А она, между тЬнъ, такъ лю-
била отца.
Все это, само собою разум“тсн, развило въ ней
м, ен собствспнону поду—и она искала выхода изъ своеП нрав-
ственноП каторги.
Въ она нвскодько отдохнула, успокоилась, дам
немого помиридась съ мыслью, что она женщина: •з$сь—го-
ворить она-—мсня не шнуровали и не норилп надъ кружевомъ».
И Овушк'В стало тамъ легко, свободпо—женщпну пе бранил
ташъ, не проклинали самую принаџежиость кь несчастному поду;
таиъ, напротивъ, занялись овушкоП, ласкали ее, сводили ва-
гарь съ ея апца; таиъ нашась для нея и сверстница, сосмка,
Овпца Остроградская. Дурова скоро сошзась съ ней—
п Овушки начал читать вигвств, рпсовать, гуднть.
Тамь же, въ MaaopocciI!, молодая д•ввушка почувствовала
быт въ себ'В жепскпхъ нистп[Жтовъ — она увлек-