чая думы и обыча отъ"да. Уже Ивань III и
сынъ его Васијй бородись съ npHTHaaHiwu зна-
иенитыхъ родич“, ховвшихъ быть по старому
и думцами и отъюжикаии, но до о важ-
ности производительнаго класса они еще не до-
ходили. Кь этому и то смутному, быхь
только приведень Ивань IV путеиъ cTpuaHiH въ
злополучную пору своего дМства и отрочества,
путеиъ c%cneuia своей ичности, страстно стре-
мившеИся кь независимости во времена юности,
по видимому блестящей, но собственно мя него
скорбной, наконецъ путемъ мести, неуиоииой,
страшной дан бояръ, но которую они сами на
себя накиикади, оскорбляя своего прирожденнаго
государя въ первую эпоху его горькой жизни,
когда онъ развивался, сперва безъ всякаго над-
зора, а потонь шодъ присмотроиъ сдишкоиъ стро-
гинь, ожесточившииъ до нельзя его душу, гор-
дую отъ природы и независимую. Мстя боярамъ
за свою мать, за жену, за свое за
свою юность, Ивань IY должепъ быхь искать
опоры въ другихъ членахъ общества, и именно
черезъ то самое созналъ, хотя и не совсвмъ
ясно, производительнаго класса. Пото-
му, одноо рукою немилосердо сокрушая прита-
3aHia бояръ и ихъ сторонниковъ, служителей и-
тара, другою возвышал онъ и сель-
Ckia общины, даруя имъ льготы, одну за другою.
Но иоть ди такъ поступать Годуновъ, "e.(0Bikb