93

виться въ первой кузницгВ и разширить кандалы. ПослВ

этого меня вывели, посадили въ кибитку, запряженную

тройкой, но бокамъ моимъ С'Вли вооруженные жандармы и

мы полетјли. Тяжело Мольно солалось когда мы

перетьхали черезъ и я оставить за собою мою ми-

.тую родину, за которую я бы умерь съ такою любовью ;

я закрыли полою моей шинели и горько заплакалъ ; потомъ

поручишь себя отцу всјхъ несчастныхъ и у-

гнженннхъ, и покорился своему но съ чувствомъ

неизсяваемой ненависти кь врагамъ моего отечества.

Быстрая 'ђзда, тряска, воздухъ послгВ семимгВ-

сячнаго произвели на меня необыкновенное

Я точно одур'Влъ или опьянгВлъ и мнгВ казалось,

что сильный толчевъ долженъ быль разорвать мои внутре-

ности; притомъ жестокая боль ногъ, затекшихъ и опух-

шихъ отъ тяжкихъ и узкихъ обручей, въ которыхъ 0н'ь

были закованы, лишили меня чувствъ. На одной

пока перекладывали лошадей, жандармы взяли меня на

руки и вынесли изъ кибитки на гд'ь, стоя надо

мною, держали сойтъ: что Млать? Когда я пришель въ

себя, я услышалъ, что одинъ изъ нихъ говорилъ: 'Ьхать

дальше; бомнъ или нжъ его надо вести. Другой отвтЬ-

чаль ему: вести дальше. Ну! а какъ онъ умретъ въ доро-

? Намъ велђно доставить его въ Омскъ живаго! Чтожъ

тутъ Олать ? вести бда, остановиться

— тоже Ода. Вотъ

несчастье то ! Жандармы однако ргвшились остаться ночевать

и дать мн'в отдохнуть въ ночи. Меня порази-

ло въ ихъ разговоргВ то, что они были совершенно равно-

душны кь и челоМка, и разсуждали

о немъ потому только, что боялись B3HcEaHiH. Я слышалъ

ихъ разговоръ сквозь какой то горячешный бредь, не

силы ни пошевелиться, ни отозваться, и лежалъ