ЖИЗНЬ заИВЧАТЕЛЬНЫХЪ ЛЮДЕЙ.

ихъ литературныхъ трудахъ и въ значительной степени осуще-

ствилъ въ своей за“чательной государственной джтедьности.

Мы отм'Втили эти факты изъ Отства и молодости Кан-

крина, чтобы выяснить зачатки того душевнаго ото,

рое сж:а.до изъ Канкрина чрезвычайно оригинальную личность

соединяющую въ ce6t черты, pb(k0 вст#чающјяся въ одномъ че-

на чисто идеалистической почЛ выростаеть крупный прав.

тикъ, не только кь идеальнымъ бдагамъ, но и спо-

собный осуществлять ихъ въ жизни съ рт,дкой и

HieMb. Уже въ мододомъ Канкрин'В повлонникъ красоты, сторон-

никъ добра, авторъ романа, въ которомъ прославляется свобода

и cTpeueHie бороться за благополучЈе народныхъ массъ, соеди-

няются съ хододнымъ и вниматедьнымъ наблюдателемъ промыш-

ленной жизни и съ $ятелеиъ, горячо преданнымъ трезвому зна-

науж ВС'В эти черты сохранились въ Канкрин•в до конца его

дней, до тВхъ печальныхъ недгВль и мО.яцевъ, когда онъ, живой

трупъ, все еще съ страстнымъ и съ неослабЫшею

умственною ясностью слыилъ за что волновало и забо-

тило дучшихъ дгВятелей его времени.

На первыхъ порахъ онъ натолкнулся на значительныд жиз-

ненныя невзгоды. Отцу удалось выхлопотать для него чинъ «пра-

вительственнаго совжника•, но М'Ьсто Канкринъ получить на ро-

дингВ не могъ, не смотря даже на которыя

онъ проявил, будучи студентомъ, «Суровый нравъ» отца, без-

ровно честнаго, но мио сговорчиваго и покладистаго Оятедя,

не споеюбнаго на съ повредидъ и сыну. Въ 1796 г.

Канкринъ-отецъ вернулся въ и снова вступидъ въ отправ-

.yeHie своихъ обязанностей въ директора старо-русскихъ

солеварень. Въ слЫующемъ же году онъ выписиъ въ и

своего сына, страдавшаго на отъ бездеВятельности и недо-

статка средствъ. Такимъ образомъ нашь

министръ финансовъ прЛха.дъ въ въ 1797 г., въ царство-

BaHie императора Павла Петровича.

Видь Петербурга (Канкринъ понятно npirhxub моремъ) про-

извелъ на него тягостное Нева, украсившаяся впо-

отчасти благодаря его cTapaHi8Mb, красивыми и даже

величественными представляла тогда довольно пустын-

ный видь. Незнакомая обстановка, люди, чуждые ему и по

языку, и по нравамъ, и по костюму, настроили его такъ уныло,

что онъ готовь быль все бросить и съ первымъ же случаемъ воз-