38

возстановить н упрочить государственный

строй по плану великаго преобразователя и, дзЙстви-

тельно, Остерманъ на этомъ поприщв достигь своего

апогея, а pycckih народъ, очнувшись разъ изъ своего

долговвчнаго сна, съумветъ оц•внить заслуги свонхъ

la Меньшиковъ, Остерманъ и мн. др. и

разъ навсегда выставить имена этихъ .naTpi0T0Bb своего

отечества“

на позорныхъ столбахъ въ по-

томству.

Познакомившись съ его графомъ Остер-

маномъ, было - бы краПне несправедливо, еслибъ мы

обошли молча)йсмъ сподвижника и сообщника его, графа

Мюниха.

То, что Остерманомъ было сд•юано, ин

русскаго хищнаго бюрократизма, отъ котораго мы и

по сегодня еще не смогли отр%шиться, съ тою-же

и съ твмъ-же успјхомъ отдался графъ Мюнихъ

мн cua;eiIiH войску, на которое абсолотизмъ опирался

съ тою же увьренностью, кань и на взяточную чиновни-

ческую

ГрафЪ Мюнихъ быль авантюристъ изъ военнаго ла-

геря: онъ служилъ — и всегда съ надлежащимъ достоинст-

! — во Гессент, Польщ% и для

вомъ

него лозунгомъ было: „го хорошо платнтъ — тамъ родина

моя.“ Платили во xop0111iH деньги — Мюнихъ

быль добрымъ патрттомъ платили

онъ быль добрымъ Н%мцемъ,

деньги въ

и случилось-же, что Петръ гдв-то и когда-то

сошелся съ этииъ добрымъ молодцемъ. Были, Btp0HTH0,

оба пьяны, сошлись въ ц%н$, сдружились, и сталь вдругъ

Мюнихъ русскимъ генераломъ, а при Анны

Ивановны

и генералъ-фельдмаршалоиъ. Добившись

этого высокаго чина, кровожадный и хищный генерахь-

MaHiett BemqiH и задумалъ

Фельдмаршаль „заразился

играть при двор•Ь Анны такую-же рољ, какъ покойный

Меньшиковъ при Екатерин% l-ott. Но

челов%къ