XVII
удостоился и личной Импера-
тора, который бМдовалъ съ нимъ болље двухб часоеъ.
Разговоръ этотъ, подъ живымъ полной
личности Императора Николая, записанъ авто-
ромъ въ ту же ночь. 3$сь мы вст#чаемся съ
жимъ въ личностей: съ одной
стороны Государь, только что
для мятежной Польши, глубоко оскорблен-
ный мятежниковъ кь его брату, едва
не погибшему въ волнахъ съ другой—офи-
церъ страны, на великоду-
Царя,—мирно бесыуютъ о судьбахъ государствъ
и народовъ. Это одна изъ тЬхъ минуть, когда чув-
ствуется, что людей осФняеть
и сами люди становятся на недосягаемую высоту бла-
городныхъ чувствъ, и правдивости... Въ
этой бесЫћ Императоръ Николай является передъ
нами во весь ростъ, во всемъ великйи своей воистину
рыцарской натуры и, недоступный въ эту минуту для
челойческихъ слабостей, орлинымъ взоромъ окиды-
ваеть Русское государство и его окраины и съ откро-
венностью, свойственною только крупнымъ натурамъ,
говортгъ о польской о самой Польш•ь и
ея народеЬ, о польскомъ войскђ, о цесаревичеђ Кон-
стантингђ, высказываетъ свои взгляды на задачи пра-
вителя, на вообще и даже на 14-го
декабря! Читая эти строки, записанныя Вылежинскимъ
съ почти стенографическою точностью, невольно хо-
чется воскликнуть: «да, это Императоръ Николай, это
его Р“ђчь, это живой, величественный образъ русскаго
Монарха, преисполненнаго c03HaHieMb «высокаго жре-
выпавшаго на долю Русскаго народа, созна-