XVII

удостоился и личной Импера-

тора, который бМдовалъ съ нимъ болље двухб часоеъ.

Разговоръ этотъ, подъ живымъ полной

личности Императора Николая, записанъ авто-

ромъ въ ту же ночь. 3$сь мы вст#чаемся съ

жимъ въ личностей: съ одной

стороны Государь, только что

для мятежной Польши, глубоко оскорблен-

ный мятежниковъ кь его брату, едва

не погибшему въ волнахъ съ другой—офи-

церъ страны, на великоду-

Царя,—мирно бесыуютъ о судьбахъ государствъ

и народовъ. Это одна изъ тЬхъ минуть, когда чув-

ствуется, что людей осФняеть

и сами люди становятся на недосягаемую высоту бла-

городныхъ чувствъ, и правдивости... Въ

этой бесЫћ Императоръ Николай является передъ

нами во весь ростъ, во всемъ великйи своей воистину

рыцарской натуры и, недоступный въ эту минуту для

челойческихъ слабостей, орлинымъ взоромъ окиды-

ваеть Русское государство и его окраины и съ откро-

венностью, свойственною только крупнымъ натурамъ,

говортгъ о польской о самой Польш•ь и

ея народеЬ, о польскомъ войскђ, о цесаревичеђ Кон-

стантингђ, высказываетъ свои взгляды на задачи пра-

вителя, на вообще и даже на 14-го

декабря! Читая эти строки, записанныя Вылежинскимъ

съ почти стенографическою точностью, невольно хо-

чется воскликнуть: «да, это Императоръ Николай, это

его Р“ђчь, это живой, величественный образъ русскаго

Монарха, преисполненнаго c03HaHieMb «высокаго жре-

выпавшаго на долю Русскаго народа, созна-