го или художественнаго изъ
народной словесности мы почерпаемъ еще и удоволь-
cTBie .3HdHiR, не только того, чисто
спецјадьнаго, характера, какимъ ограничиваютъ свои-
задачи этнографЈя и пр., но и
3HaHiH болје практическаго и широкаго, боМе близ-
каго и доступнаго и для каждаго мыслящаго чело-
вЈка. А 3HaHie это не можетъ не ока заться въ концј
концовъ и бодће жизненнымъ и плодотворнымъ,
ибо, изучая народнаго творчества, мы
научаемся цвнить ихъ, отдавать имъ должное,
BcJIMcTBie этого научаемся отдавать должное и той
сред'Ь, въ которой они, въ очень долгаго
времени, возникали, и духовной жизни
которой они служили. этими въ
достаточной степени, кажется, можетъ быть объяс-
нено и то замгьчательное что въ эпохи т.
н. народныхъ или, какъ говоржтъ,
подъеиовъ народнаго духа, замФчается страстное
отыскивать и записывать все, что со-
хранилось въ памяти и устахъ народа изъ его
творческихъ cTpeueHie спасти эту
народную святыню изъ бездны забвенЈя.
Нашь Пушкинъ, конечно, съ поднымъ
правомъ могъ сказать о себ'Ь :
«И додго буду тамъ дюбезенъ я народу,
Что чувства Добрыя я лирой пробуждадъ» (1)
И вотъ и при безъискусственнаго, наив-
наго народнаго творчества представляется вопросъ,
до какой степени и носители и представи-
тели этого творчества: сказатели, пјвцы, бандуристы
иди кобзари и лирники,—эти далеко съ внј-
шней стороны поэты и бы право
и о себ'Ь, о своемъ творчествв, не смотря на вст