го или художественнаго изъ

народной словесности мы почерпаемъ еще и удоволь-

cTBie .3HdHiR, не только того, чисто

спецјадьнаго, характера, какимъ ограничиваютъ свои-

задачи этнографЈя и пр., но и

3HaHiH болје практическаго и широкаго, боМе близ-

каго и доступнаго и для каждаго мыслящаго чело-

вЈка. А 3HaHie это не можетъ не ока заться въ концј

концовъ и бодће жизненнымъ и плодотворнымъ,

ибо, изучая народнаго творчества, мы

научаемся цвнить ихъ, отдавать имъ должное,

BcJIMcTBie этого научаемся отдавать должное и той

сред'Ь, въ которой они, въ очень долгаго

времени, возникали, и духовной жизни

которой они служили. этими въ

достаточной степени, кажется, можетъ быть объяс-

нено и то замгьчательное что въ эпохи т.

н. народныхъ или, какъ говоржтъ,

подъеиовъ народнаго духа, замФчается страстное

отыскивать и записывать все, что со-

хранилось въ памяти и устахъ народа изъ его

творческихъ cTpeueHie спасти эту

народную святыню изъ бездны забвенЈя.

Нашь Пушкинъ, конечно, съ поднымъ

правомъ могъ сказать о себ'Ь :

«И додго буду тамъ дюбезенъ я народу,

Что чувства Добрыя я лирой пробуждадъ» (1)

И вотъ и при безъискусственнаго, наив-

наго народнаго творчества представляется вопросъ,

до какой степени и носители и представи-

тели этого творчества: сказатели, пјвцы, бандуристы

иди кобзари и лирники,—эти далеко съ внј-

шней стороны поэты и бы право

и о себ'Ь, о своемъ творчествв, не смотря на вст