„Въ Щаповгв никогда не было зародыша скептицизма и онъ не

зналъ, чтђ c0MH'bHie и нефшительность. _Онъ подаваль еже“

сачныя почти всегда не овонченными, потому что любил

писать очень иного и не усйвадъ довести до конца. Какъ, бывало,

профессоръ объявить темы, онъ быстро выбереть по вкусу и въ

тотъ же день засадетъ за работу; потомъ все свободное врема упо-

треблялъ на письменную работу; послушаетъ ли спорь товарищей,

прочитаетъ ли вкую статейву, повидимому, не ЕТЬ дьу,—

тотчасъ 6'Ьжить въ вонторвВ и дЬаетъ выписки. Дишертаф раз-

ростаетса листовъ до 20-ти, по задуманному плану еще да-

лево, а сровъ еа подачи наступихь... Прокофьевичъ мадо

любилъ споры чисто отвлеченные, гдгђ можно было опираться на одну

овь искалъ положительнаго, фавтичесваго 3HaHia, потому

что онъ уже съ младшаго курса преимущественно началь заниматьса

Только что стала выходить С. М. Со-

довьева, онъ глоталъ ея съ жадностью и д±дадъ изъ

неа выписки иди за“тви по поводу важдой прочитанной страницы...

„На первомъ курсгЬ Щаповъ читаль много и упорно и съ тавимъ

занимали, что изумлялись; онъ не зналъ нивавихъ раз-

не участвовал въ играхъ, напримтръ, въ мачъ, въ городки,

и рЈДЕ0 выходилъ даже на прогулку. Часовъ по 17 въ сутки онъ

провоцилъ за конторкой, тавъ что отъ его сапогъ образовались углуб-

на поду; студенты водили другъ друга смотржь на это диво

и угдубдетя прозвали амами новаго столпнива, блаженнаго

Обь этой чертђ необычайнаго не Ашдетљ упо-

минуть для молодежи, воторая мечтаетъ поймать славу за хвость,

не д%лаа ничего. Когда Щаповъ быль занать работой, онъ

шенно не замгђчалъ, вовругь него происходить; что

инсиевторъ или ПОМОЩНИЕЪ его приходили гнать его не ТОЛЬЕО въ

но и въ столовую, тавъ кань онъ не слышалъ звонка и

не видгьлъ, что оставали одинъ въ номеф...

„Въ семинарЈи мы почти ничего не читали, поому что не оттуда

было брать ЕНИГъ; всђхъ почти студентовъ при поступлети

въ aka;xeMio ограничивались учебниками и сообщенныии

профессорами въ влассђ. Единственный умственный капиталь нашь

состоалъ въ нгвкоторомъ формальной логиКи и Малевтики;

прочитать что-нибудь для въ считалось ли

не предосудительнымъ: ученивъ долженъ шчиннть изъ

своей головы“. Этоть взглядъ разсВевали въ

профыоры, пуџагая темы, указывали на ИСТОЧНИЕИ, большею

частью иностранные. Это побуждало, да и правила обязы-

вали, студентовъ изучать новые языки, которыми въ нивто

почти не занимался. Провофьевичъ не зналъ новыхъ ЯЗЫЕОВЪ

и почти не занимался ими, потому-то, йроятно, онъ съ особеннымъ

жаромъ бросился на pyccEia когда студенты, на-