— 16 —

эти мелочи пустой искусственностью, Щаповъ

воспламеняли вакъ порохъ отъ пустявовъ или невинныхъ надъ нимъ

шутовъ товарищей и бросали съ угрозами и куланами. А въ пер-

вые два года онъ быль равнодушенъ кь шутвамъ. Рвзъ студентъ, его

товарищъ В. И. Годяевъ, на скучной леюји о. Агаеангела, нари-

совалъ съ затылка Щапова, съ его вудрявыми, нечесанными, въ вихЬ

львиной гривы волосами, и подписалъ: „3uHit фасадъ Щапова“. Со-

студенты, передава.а одинъ другому, положили этоть рисунокъ

передъ Н(тмъ оригинала. Съ онъ досихђлъ демпю и

посл± неа тотчасъ• набросился на Годяева и чуть не полгвзъ въ драку

съ нимъ. Вообще, Щаповъ считали большимъ чудавомъ и чуть не

юродивымъ по дивоиу характеру между товарищами, хотя они до-

стойно Ц'Ьнили его умъ и впрочемъ, и тутъ Д'ђдо не об-

ходилось безъ остроумныхъ намшевъ.

Для Провофьевича, погдощеннаго чуть ли не

было безразлично, навое начальство его окружаетъ: онъ выучилса

уживаться съ дфтства даже съ варварами педагогическими. Во вся-

комь случагЬ и оно не безиђдно проходило мимо него и онъ одному

монаху отдавалъ передъ другимъ, одного профессора

дюбилъ, въ другому быль равнодушенъ. Поэтому для полноты очерка

обратимъ на составь начальнивовъ и профисоровъ акаде-

тогдашняго времени, Амь бол±е, что о неиъ ничего неизйстно

въ литературф.

Въ 1854 г., ректоромъ быль архимандрить Агаеангелъ

Соловьевъ, епископъ, ожесто-

ченнымъ преобразоватимъ церковнаго суда въ

и по онъ уйлъ подф

латьса въ вазансвому закупи расвольничьи

рукописи и привидываясь необычайнымъ дюбителемъ русскихъ дув-

ностей. Желаа оправдать недостатокъ и односторонность своего об-

pa30BaHia, онъ постоянно твердилъ студентамъ: „Сйтсван наува и

литература, это — обширшЬйша.а пустота1..“ Эта безсодержатедьнаа

фраза всегда возбуждала сйхъ между студентами, которые прила-

гали ее прамо въ голой самого ректора.

Не иж объ русскаго раскола“, онъ читаль

по кратвимъ запискамъ и любилъ уснащать

рВчь свою самыми плоскими фразами, въ родф слђдующихъ: „Ди-

ЕИХЪ монголовъ погналъ внутомъ дьяволь на Русскую землю изъ

глубины РаспрШ1'раняли расколь не, (Авергђ все дьачви, а

вону не изйстно, что вародъ въ Mivhl.." Надо

замјтить, что онъ любилъ изъ себя корчить аристократа и постоянно

держалъ въ рукахъ лорнетку; передъ приходомъ его на лещю,

сначала часы съ репетиторомъ и ставили на каеедру, потомъ

являлись ЕНИГИ—И шель самъ съ шивомъ и ведедЈ1йемъ.

Когда Агаеангелъ быль ревтормъ духовной въ