— 198 —

B0d'bHiH лишаются лучшихъ минуть своихъ, чистишихъ, бла-

городнишихъ 8Жь прерывается вавъ бы Bozie

TBopeHie. На • вомни, на волђни передъ искусствомъ, сио-

весностью, наувою, предъ ихъ высовими, прекрасными произ-

Статью свою Погодинъ завлючаеть сгЬдующими

Гогодн: „Не могла выносить дута моя, вогда

TBopeBia честилась именами пустявовъ и побасеновъ. Нып

душа моа, вогда я видгЬлъ, вавъ много тутъ же, среди самой

жизни, безотв±тныхъ, мертвыхъ обитателей, страшныхъ не-

движнымъ холодомъ души своей и бишодной пустыней сердца;

ныла душа моя, когда на безчувственныхъ ихъ лицњхъ не

вздрагивалъ даже ни призравъ BbIpueHiH, отъ того, что по-

вертало въ небесныа ивы глубоко любящую душу, и не

восньъ азывъ ихъ произнести свое вђчное слово: побасевви!

Побасенки!.•. А вотъ протекли вјва, города и народы сне-

слись и исчезли съ лица земли, вавъ дымъ унеслось все, что

было, а побасевви живутъ и повторяютса понынеЬ, и внемлют

имъ мудрые цари, uy60Rie правители, прекрасный старецъ

и полный благороднаго cTpeMxeHia юноша. Побасенви! А вонь:

стонутъ балконы и перила театровъ: все потряслось съ низу

до верху, превратясь въ одно чувство, въ одинъ мигъ, въ

одного челов%ва, вс'ь люди вс#тидись, братья, въ

одномъ душевномъ и гремить дружнымъ руко-

пдесиньемъ благодарный гимнъ тому. вотфаго уже пятьсоть

Л'Ьтъ, вавъ йтъ на свђтђ. Сдышутъ ли это въ могий

HcrrhBInia его воств? Отзываетса ли душа его, те#вшва

суровое горе жизни? Побасенви!.. А вонь, среди сихъ же

радовъ потрясенной толпы пришель удручеввый горемъ и

невыносимой тажестью жизни готовый поднять отчаянно на

себа руку, и брызнули вдругъ сйжительныа слезы изъ его

очей и вышелъ овь примиренный съ жизнью, и просить вновь

у неба горя и чтобы только вить и залиться вновь

слезами отъ тавихъ побасеновъ. Побасенви! Но MiPb , задре-

маль бы биъ тавихъ побасенокъ, обомл'Ьда бы жизнь; п.“-