могли начиьвива своего возненавидвть за тавовую мааость:

но самаго ум'ђреннвйшаго чедов•ћва заставь поговьть не-

Олю, то HeTepuBHie въ немъ будетъ прим•Ьтно. Если

сладость наскучить можетъ, кольми паче гододъ. Худая по

большой части пища и ведикая неопрятность въ приуготов-

онаго призвели въ на.съ справедливое

еедорб ваялся изъявить оное предъ нашимъ на-

чальникомъ. Ум•ћренное его принято почти

съ npeaprBHieMb, а особливо женою Бокума, которую можно

было почитать истиннымъ вашимъ Гофмейстеромъ. Cie про-

извело ca0BonprhHie, и кончииоеь твмъ, что ее00Рб Васи.иевичь

возненавиженъ сталь обоими супругами.

Но не знал нашь Путеводитель, что худо всегда отвер-

гать справедливое подчиненныхъ Tpe60BaHie, и что высшая

власть сокрушался иногда, отъ безвременной упругости и

безразсудной строгости.

Мы стали въ нашихъ поступкахъ, дерзновен-

неве въ Tpe60BaHiHxb, и отъ повторяемыхъ стаи

даковецъ презирать его власть. Если бы zexaHie не

остановдядо насъ въ поступкахъ нашихъ, и не на-

шего то Бохум на дорог•ћ бы изпыталъ коливо

безразсудно, даже джей, доводить до крайности. Во вс•хъ

сихъ боязни и отваги, предводитељ-

ствуемы были старшими. Изъ сихъ первый быль eed0P6

Васильевиче. но если его кто почтетъ иди сварливымъ, иди

здобнымъ, иди пронырлвымъ, иди коварнымъ, иди вспыиь-

чивымъ, тотъ конечно ошибется. Единое на не-

правду бунтовало въ его душ•ь, и зыбь свою сообщало на-

шимъ, немощнымъ еще. тогда самимъ собою воздыматься

на неправды. Таковыми уго-

тоиялися мы кь одной изъ знаменит“шихъ по моему мн'ь-

эпохъ нашей жизни. Я говорю о нашемъ въ

Дейпцигв подъ стражею.

Ничто, сказываютъ, топико не сопрягаетъ людей, какъ

истинна подкр'Впдяется и нашимъ примгьромъ.

Худые съ нами поступки нашего Гофмейстера толико насъ

содали единомысленными, что изключая нгЬкоторыхъ изъ

насъ, могли бы мы по истинн% одинъ за другаго жертво-

вать всвмъ на СВ'ЬТ'Ь. Да cie иначе быть не можетъ; ибо