— 39 —

шихъ себя обнаруживать, образовали въ шайки гра-

бителей, для которыхъ родиною стали лгђса и потаен-

ныя мВста въ горахъ, отвуда они могли производить вне-

запно, почти безнаказанно, наб'ђги на жителей окрестныхъ

сель и даже на города.

Въ квартирномъ ВОЙСЕЪ ию на бивавахъ

постоянными перекличками ежедневно пов%ряди наличное

число людей въ ротахъ; въ гарнизонахъ одинъ родъ opyzia

наблюдалъ задругимъ, офицеръ—за унтеръ-офицеромъ, унтеръ-

офицерь — за соддатомъ; въ лагеряхъ и врЪпостяхъ стояли на

готовђ сигнальныя пушки (1Armkanonen), изъ которыхъ стф-

ляли, вогда обнаружится побгъ солдата. „Всђ окрестныя

мђста", говорить Рюстоп („Истор. nix.”, VII, стр. 188),

„приходили въ жителей и городовъ обязы-

вали ловить дезертировъ и побуждали шь тому

денежной за пойманнаго бглеца, устраивали фор-

мальную облаву; послгЬ поимки дезертира ожидало варвар-

свое Haka3aHie, въ тђмъ, у кого явилась бы охота

послђдовать ихъ прим'Ьру”.

Крайняя жестокость прусскихъ военно-уголовныхъ заво-

новь кь дезертдрамъ и кь укрывателямъ, которая распро-

странялась и на гражданъ, скрывавшихся отъ вербовки, ни

мало не достигала цгЬли, такъ кань причины,

это зло въ оставались въ своей сиг): ихъ не могли

или не хотьди изсАдовать. Причины эти заключались въ

самомъ устройствгђ регулярныхъ войсвъ въ первой четвер-

ти ХУ Ш столЖя. Останавливаться на ихъ

здгћсь не мгЬсто. ОтмВтимъ только въ

быту прусской за YEJ10HeHig отъ службы

усиливались до варварской жестокости, даже въ мирное время,

а между Т'Ьмъ и ВОЙСЕЪ не улучша-

лось; полковники прусскихъ войскъ пользовались чрезм%р-

ною дисциплинарною властью и, можно сказать, были под-

ными распорядителями полковыхъ судовъ, гдеђ д%ла по ИНЕВИ-

процессу вершили необразованные аудиторы, вхо-

въ составь полковаго унтеръ-штаба, приниженные,