— 18 —

кажется. Кь кадка съ квасомъ, на уксусъ по-

хожимъ, и на дво[Л баня, въ коей, кол не парятся, то

спить скотина. Посконная рубаха, обувь, данная нриро-

дой, онучки съ лаптями дл выхода. Воть въ чемъ по-

читается по справедливости источникъ государственнаго

избытка, силы и могущества».

Нарисовавъ такую ужасающую картину крестьянской

нищеты, Радищевъ невольно обращается съ горькимъ

упрекомъ кь дворянамъ: «Звыи алчные, пьяницы нена-

сытные! — восклицаеть онъ. — Что мы крестьянину оста-

вляемъ? То, чего отнять не можемъ,—воздухъ. Да, одинъ

воздухъ. Отъемлемъ нерЫко у него не тоЛько даръ зе-

мли—хЛ6ъ и воду, но и самый сжь. Законъ запре-

щаеть отъяти у него жизнь. Но разув мгновенно. Сколько

способовъ отъяти у него постепенно. Съ одной стороны

почти всесије, съ другой — немощь беззащитная. Ибо

помтикъ въ крестьянина есть законодатель,

судья, исполнитель своего и по 7keuaHi10 своему

истецъ, противь котораго отв'Втчикъ ничего сказать не

см%етъ. Се заклепаннаго во узы, се за-

клоченнаго въ смрадной темнищВ, се вола въ

ярмњ...

Разоряя крестьянъ до пос.тВдней крайности, по"щики

не щадятъ въ нихъ и челолческихъ чувствъ, не оста-

навиваются ни передъ Ч“Вмъ, оскорбляя ихъ и угнетая;

ни одна крестьянская деВвушка не защищена отъ насиль-

ственныхъ господина на вя честь, и съ бар-

ской точки подобныя считаются дажо

особенной милостью. Горе крестьянину, ени въ немъ

въ силу какихъ-нибудь обстоятельствъ заговорить созна-

Hie собственнаго достоинства! гоненЈя обруши-

ваются за это на его голову, каКЪ это.видно на примш;

рекрута Ванюши, изображеннаго въ «Городня».

Этоть несчастный юноша росъ вмгЬстВ съ сыномъ своего

барина, учился тому же, чему учился барчукъ, порабо-