160

Н. А. Огарева—Е. А. Сатиной.

что лучшая часть жизни прошла и что ни на минуту

на ней не было. Отъ чего не было между мной и челов%комъ кото-

раго я такь страстно любила таго что такъ не разрывно спояваеть

и продолжаетъ какую то серьезную любовь даже и за гробомъ?

Зач%мъ я была лишена даже обоюдной улыбки счастья при мы-

сли о возможности новаго, великаго въ жизни, о томъ что вносить

такую радость въ каждую семью? Вотъ наказанье, вотъ я

чувствую тяжелую руку какъ въ Don-Juan'b руку камендора.—Я не

знала этаго счастья, но я безумно, въ тайн% думала объ немъ, же-

лала узнать, выстрадать материнское чувство, я понимала что во

хватило бы сь избыткомъ силы чтобъ пережить парицанья по-

стороннихъ, упреки близкихъ, страданья, лишенья.—Я помню какой

страхъ разпространялся при одномъ помышленьи и.. всек боялись и

онъ, да, ВОТЂ гхЬ онъ нанесъ страшный ударь какъ ребенокъ

не въдуя что д%лаетъ, я поняла, но я его любила и желанье мое

неизм±нилось, я только думала что буду ему и матерью и вс%мъ,

.мн% было невыносимо больно, и любовь кь этому нерадившемуся

ребенку и какая то гордость заставили меня не только молчать, даже

говорить противное; эта была не ложь, а удаленье.—Не разъ я ду-

мала броситься теб% на шею и сказать. Да

я разигрываю,

нвтъ цвли въ моей жизни, да что ЦЕЛЬ, нВтъ этаго спокойнаго чувства

счастья и ни понять ему этаго никогда. ДЕТИ для него лишняя забо-

та, поАха—А знаешь отъ чего это такъ? ВЬдь страшно сказать, ну

да такъ и быть, Я была двадцати льтъ, любовь сначала захватывала

все мое существо, потомъ началась потребность семейнаго очага,

цыганская жизнь опостылила, въ ней слышалась жизнь холостяка;

ему 1 было л%ТЂ тридцать прежде него нравились два че-

быль моей ребячьей мечтой, другой—ты знаешь сама—

узнавши его, нельзя было его любить—а вонь, ужъ ОНЂ такъ давно

привыкъ любить, были въ его жизни сначала серьезныя, полныя А-

ры отношенш, онъ за нихъ много выстрадалъ, потомъ шалилъ, лю-

биль шаля —я была, можетъ, посльдняя вспышка усталаго сердца,

онъ смотр%лъ на меня съ любовью, но не совс%мъ съ равенствомъ,

я думаю чтобъ понять эти первыя минуты счастья при мысли о но-

вомъ, общемъ существъ надо равенство, надо чтобЂ оба были мо-

лоды и в%рили въ жизнь. Этаго не было въ моей жизни, я говорю

[Огареву.]