174

Дневникъ Н. А. Огаревой.

Да, да, моя Елена, вотъ зд%сь въ этой тетради послЬ моей

смерти, если я буду довольно счастлива чтобь умереть прежде, ты

найдешь всю правду или все что казалось мнь правдой, я не могу

еще привыкнуть кь новой жизни, борьба продолжается, иногда усту-

паеть эгоизму и потомъ вновь съ непонятной силой терзаетъ меня,

какъ узнаешь людей на ДЕЛЕ, какое я слабое и ничтожное суще-

ство! — Это не смиренье, это истина, ВЕДЬ я вижу иногда что О. не

легко досталось его широкое, благородное повъденье, что же я?

ввдь я знаю что можно бы пересоздать все еще, Г. о! я увьрена.

что онъ безъ страшной боли примириться, — ну вотъ, ты видишь.

сама — а между Амь я ничего не предпринимаю, я съ ужасомъ

только думаю что я таже, таже N. которая жила жизнью О. спала

его сномь, наконецъ не передъ чьмъ не остановилась чтобъ сл%до-

вать за нимь, да будто это правда? будто это я?

О! Огаревъ, Огаревъ, я не знаю что со мной, но я чувствую по

безсоннымъ ночамъ, по вьчнымъ, тихимъ, тайнымъ слезамъ, ты МНЕ

не меньше дорогъ чьмъ прежде, но страстность исчезла, воскресить

ее произвольно нельзя—а въ теа исчезла ли она? бы легче это

думать, но я не знаю—

Какъ кажется могло бы быть хорошо, но нвтъ, моя Елена, не

хорошо — борьба, сожалВНЬИ, желаньи невозможныя, я хочу скло-

нить голову, склоняю, но слезы льются, но на лицЬ невольно видна

печать чего то сломанаго, убитаго. Боже мой! еслибъ время хоть

быстр%е проходило, пусть я скоры состарюсь, пусть буду со-

всьмъ ненужна, — ты понимаешь все что я двлаю, я дьлаю добро—

вольно, но когда будутъ я прЊду кв вамъ, я отдохну,

я сама себя измучила.

На дняхъ, ночью я никакъ не могла заснуть, думала объ теб% и

Обь себЬ, мн•Е ясно было что я иду какъ ключь ко дну и я вспо-

мнила другое время, другую минуту, помнишь какъ я тонула въ пру-

ДЕ, ноги утопали въ тикЕ, въ мигь я вся погрузилась въ воду, ли-

ца не было уже видно, только волосы видн%лись да отуманеные

страхомъ глаза, ты подала мн•Е руку—Елена и теперь протяни руку,

теперь нужн%е, тогда только угрожало смертью, а тутъ страданьи

свои и близкихъ, эти мученьи хуже физическихъ—Боже мой, за что

же жизнь такъ дорого заставляеть платить за все хорошое, или ужъ

во мн•Е самой недостаетъ свътлыхъ елементовъ, любви, терпьнья,

кротости—да, ничего нвтъ во МНЕ. Я упала съ страш-