[ 122 ]

Aeris] и разложил ее толстым слоем на полу моей комнаты

в том месте, где на него светило солнце через открытое

окно; рядом, в тени, я положил лист белой бумаги такой же

толщины. Когда я отошел на расстояние 12 или 18 футов

оттуда, так что не мог различать неровностей поверхности

порошка и маленьких теней, отбрасываемых зернистыми

частицами, то порошок казался ярко белым, превосходя по

белизне даже бумагу, особенно когда бумага несколько

затенялась от света облаков; в этом случае бумага в срав-

нении с порошком казалась такого же серого цвета, как

раньше порошок. Помещая, однако, бумагу там, где солнце

светило через оконное стекло, или закрывая окно так,

чтобы солнце освещало порошок сквозь стекло, и другими

подобными способами увеличивая и уменьшая свет, освещав-

ший порошок и бумагу, я мог увеличивать свет, падавший

на порошок, в такой пропорции в сравнении со светом,

освещающим бумагу, что то и другое казались точно

одинаковой белизны. Когда во время этого опыта один

друг пришел посетить меня, я задержал его у двери

и, прежде чем сказать, какие цвета это были или что я де-

лал, я спросил его: „Какой из двух белых цветов лучше,

и чем они отличаются?“ Хорошо рассмотрев их на этом

расстоянии, он ответил, что оба белые цвета х'ороши, что он

не может сказать, который лучше и чем их цвета отличаются.

Если, теперь, вы рассудите, что этот белый цвет порошка

на солнечном свету был составлен из цветов, которыми

обладают составляющие порошки [аурипигмент, пурпур,

лазурь и Viride Aeris] в том же солнечном свету, вы должны

будете признать на основании этого опыта, так же, как и на

основании прежних, что совершенная белизна может быть

составлена из цветов.

Из того, что сказано, очевидно, таким образом, что

белизна солнечного света составлена изо всех цветов,

которыми различные сорта лучей, составляющих указанный

свет, окрашивают бумагу или какое-либо иное белое тело,

на которое они падают, когда благодаря их различным