памятпы.хъ временъ существуетъ обычай дать ссыль-

ныиъ здтс.ь отдохнуть и сказа,ть привФ:гъ

родинЈ;. Простой крестьянинъ, будь онъ

самый закореюВ.лый преступник,ъ, проникнуть caM0ii

горячей любовью кь родин'К: неудивительно, что здџВс,ь

часто разыгрываются самьтя душераздирательныя сцены.

Одни предаются вполн•В обуревающему и,хъ горю; дру-

ищутъ ут•Ашеуйя слеза,.хъ; третьи падаютъ ницъ

и прижимаются лицо.мъ кь .любимой родной землФ» или

ц•Ьлуютъ каменный столбъ, кали, будто-бы

опь быль для ни.хъ символомъ всего дорогаго, что они

Въ ряды СТРОЙСЯ!“

т»аздатгея серьезная команда.

„Н[агомъ ма.[штъ!” Ссыльные

унтера-кол• у,катаго:

и каторжники наскор(.) крестятся, и вся на,рзјя начи-

наетъ двигаться подъ лязгъ топей черезъ границу

Сибири.

До посл'Кдняго времени сибирскй\

пограничный

столбъ быль иеле:цренъ короткими надписями, имена-

ми и прощальными преступниковъ, вы-

скребленньтми на цементтВ, которьшъ быль облицованъ

столбъ. Во время моего промда цементъ уже пооб-

валился, и лишь можно было какую-

нибудь надпись. Такъ, въ одном, мВстТь я прочиталъ:

Прощай на всегда, Маша!” Для изгнапшл•а, начер-

тившаг() это послвднее прости, Маша была са.мымъ

дорогютъ существомъ въ Mipt; перейдя черезъ границу,

онъ долженъ быль разстаться и съ оточествомъ, и съ

родиной, и съ любовью. Мы нарвали цввтовъ, расту-

щихъ у койонны, ctzur въ натпъ тарантасъ

и, подобно сотнямъ тысячь раньше насъ, послали мы

ЕврошВ нашь прощальный привВтъ.

Кучеръ пустилъ и мы покатили уже по

сибирской