58
„Ой чи часто, чи не часто, таки Его бачу:
„На чуб, на чуб наступаю, очи колупаю!“
Ой вдарилась вдова об поли руками
„Сини ж M0i пропала я з вами!“
ворон з чужих сторон
Тай кряче,
CT0iT мати на HOP03i
Тай за сином плаче.
— „Ти, вороне чорноврилий,
Ти cBiT0M
ци ти много много сина
На видаеш?
—„ТаИ ввдаю, коло гаю
Коня попасае;
Чубинск. 888.
Ему ворон чорнокрилий
Головку 06ickae,
Головочву 06iczae
роздзюбуе,
Кровцю розливае ...
Кости мои, кости,
зрости!
Пожаль же се, милий Боже,
Moi молодости.
(Локачевск. Сборник пм. Буковинск. нар. N 344)
Образ родственников убитаго посредством
орлом или вороном руки (правой) с перстнем
пользуется довольно широкии pacnpocTpaHeHieu в слав.
вар. 11033ia и судя по тому началом восходит к отдален-
ной древности:
В болгарск. (Миладин. N 140) Стоян ранен,
изнемог; над ним вьются орлы „милые братья“. Стоян их
молит:
Три орли, брате да ми сте
Подвигнете оя понагоре,
До де ми душа излезе,
Па тогава паднете,
Вмо ся месо најште,
Черни ся кжрви напЈйте;
јесна жи риа не љште.
На е во уста замете,
Заран ю .свмпа неДљля,
Рада ще рано да рани
Рада двора да полете
Рва-та да жи зежете,
пжрстена да жи познае.
Ср. также Мидадин. N 245.
В малорус. пгвсвћ Чуб. У 957, с этим мотивом свя-
зан другой:
Ой у да й у BaTypi
Та билась орда три дни й три години,