58

„Ой чи часто, чи не часто, таки Его бачу:

„На чуб, на чуб наступаю, очи колупаю!“

Ой вдарилась вдова об поли руками

„Сини ж M0i пропала я з вами!“

ворон з чужих сторон

Тай кряче,

CT0iT мати на HOP03i

Тай за сином плаче.

— „Ти, вороне чорноврилий,

Ти cBiT0M

ци ти много много сина

На видаеш?

—„ТаИ ввдаю, коло гаю

Коня попасае;

Чубинск. 888.

Ему ворон чорнокрилий

Головку 06ickae,

Головочву 06iczae

роздзюбуе,

Кровцю розливае ...

Кости мои, кости,

зрости!

Пожаль же се, милий Боже,

Moi молодости.

(Локачевск. Сборник пм. Буковинск. нар. N 344)

Образ родственников убитаго посредством

орлом или вороном руки (правой) с перстнем

пользуется довольно широкии pacnpocTpaHeHieu в слав.

вар. 11033ia и судя по тому началом восходит к отдален-

ной древности:

В болгарск. (Миладин. N 140) Стоян ранен,

изнемог; над ним вьются орлы „милые братья“. Стоян их

молит:

Три орли, брате да ми сте

Подвигнете оя понагоре,

До де ми душа излезе,

Па тогава паднете,

Вмо ся месо најште,

Черни ся кжрви напЈйте;

јесна жи риа не љште.

На е во уста замете,

Заран ю .свмпа неДљля,

Рада ще рано да рани

Рада двора да полете

Рва-та да жи зежете,

пжрстена да жи познае.

Ср. также Мидадин. N 245.

В малорус. пгвсвћ Чуб. У 957, с этим мотивом свя-

зан другой:

Ой у да й у BaTypi

Та билась орда три дни й три години,