— 50 —

ныхъ, ея государственной людей. - Что это было д•ћломгь

сознательнато выбора, а не женскаго «инстинкта, доказательствомъ можетъ

служить то, что многихъ изъ этихъ хКятелей она лично не любила, не

симпатизировала имъ, часто отталкивала незаслуженно; но когда она нужда-

лась въ ихъ талантћ, зная, что только они сум±ютъ помочь ей, она

тотчасъ же приб±гала кь ихъ помощи. Такъ, она постоянно не любила

Александра Ильича Бибикова, была съ нииъ холодна, отдаляла его отъ

себя; но въ трудныя минуты, которыя • переживало государство, когда Пуга-

чевъ отхватилъ изъ-подъ скипетра Екатерины чуть не

немедленно призвала Бибикова спасать свою державу, чтмъ и вызвала у

него горькую о „сарафан'Ь, валявшемся подъ лавкой“. Такъ, она

постоянно чувствовала кь Суворову, не симпатизировала

ему, холодно и неохотно принимала его; но опять-таки въ минуты опас-

ности она знала, что ей лучше и безопасшће всего укрыться за этою

каменною, несокрушимою стћною, и она призывала его тогда, когда нужно

было, по смерти Бибикова, вырвать востокъ и югъ изъ рукъ Пуга-

чева, и тогда, когда готова была уничтожить плоды творче-

ства Потемкиа въ H0Boupi06prhTeHH0Mb южномъ краф, и тогда, наконецъ,

когда Польша въ разъ подняла свою безталанную голову и

выставила такого борца за BockpeceHie разодранной и погребенной въ

трехъ гробахъ старой отчизны, какъ Косцюшко. Все это, безспорно, дока-

зываетъ въ ней политическаго такта и чутья на хорошихъ

людей. Но не всегда чутье это служило ей съ пользой при выборгЬ лич-

ныхъ ея любимцевъ. Да оно и понятно. Съ одной стороны з$сь, при

оц±нк'Ь человтка, ее подкупало и осшЬпляло субъективное чувство, руко-

водили чисто и ея государственно-политическое чутье,

такъ сказать, притуплялось, будучи заглушаемо страстью; съ другой—

выборъ этотъ, въ сущности, не требовалъ такой тщательности, такой осмо-

трительности, какъ первый выборъ, потому что роли личныхъ ея любимцевъ

въ государственной жизни могли быть второстепенныя и третьестепенныя.

Тамъ, при первомъ выбор±, она нуждалась въ государственныхъ дћтеляхъ,

которыхъ бы въ себ всеЬ искомыя ею качества—и

ум•ћла находить ихъ; здТсь—она искала другихъ качествъ, и государствен-

ная дюжинность, даже положительная бездарность могла быть туть на своемъ

м'Ьст•Ь. Въ первомъ случать, въ выбор•Ь государственныхъ хЬятелей, она

многаго требовала отъ лица, на котораго падаль ея выборы бол±е всгћхъ

этому многому удовлетворяла такая ртдкая личность, какъ Потемкинъ, за

которымъ ,не только но и вся современная Европа признала „reHi

альность”; митрополитъ Платонъ, въ частномъ письмгћ кь спра-

ведливо выразился о кончинћ Потемкина, что „древо великое пало—

быль челойкъ необыкновенный“. Такою же крупною, хотя, быть можеть,

Н'Ьсколько одностороннею даровитостью является Суворовъ, котораго Клин-

тонь называлъ „непрочтеннымъ

а иностранцы —

„таинственвыиъ сфинксомъ“. Въ другомъ случа1;, въ выборе фаворитовъ