— 21 —

глазамъ, своимъ ушамъ... Не сонъ•ли это? Такихъ сновъ

было такъ много. Кась часто они безчелов%чно, безжа-

лостно обманывали меня!.. давно-ли я держалъ въ своихъ

свою б%дную, старую мать? Я рыдалъ, она за-

ливалась слезами. слезы упали на мое лицо, я под-

нялъ голову, грязное изголовье тюремной койки было смо-

чено слезами... Это быль сонь. Но теперь нВтъ1 Эти

раскрытыя двери, этотъ весенн1й гамъ, въ

тюрьму со сввжей струей св%тлаго, уличнаго воз-

духа, это не сонь, это сама жизнь... Я вижу—

Ликуетъ день, щебечуть птицы,

Красою блещутъ небеса,

Доходятъ до дверей темницы

Любви и воли голоса.

Я свободенъ, свободенъ, какъ ввтеръ, какъ птица...

Я могу итти, моту лет%ть туда, куда хочу. Могу жить

тамъ, вздумаю, могу быть съ тьми, кого люблю... И

такъ дальше, какъ можно дальше отъ этихъ проклятыхъ

ствнъ, отъ этихъ проклятыхъ башенъ!.. Вотъ выступаетъ

городь огромный, широко раздвинулся онъ во стороны.

Ц Ьпый безконечный лабиринтъ длинныхъ и короткихъ,

широкихъ и узкихъ улицъ, громады церквей и дворцовъ,

остроговъ и казармы Заводы, магазины, фабрики, мона-

стыри. Грохотъ экипажей, звонъ колоколовъ, крики раз-

носчиковъ, пестрая, суетливо б%гущая толпа, шумъ и гамъ

Это Москва. Да, это она, милая

сердцу Москва. Встаютъ и тьснятся заввтныя вос-

поминан1я молодыхъ, прожитыхъ льтъ. Какъ живыя, вста-

ютъ фигуры друзей. Вспоминаются вечера,

безконечные споры, тв живые, какъ сама юность,

искренн)е споры, kakie возможны только въ молодости,

«для которой все блескъ впереди». Ярко воскресаетъ въ

памяти эта св%тлая пора пора пора

беззавътной ввры въ людей, въ несокрушимую силу добра

и свътлое будущее, въры въ свои силы, въ сже

въ свою зв%зду, пора св2жести и здоровья, пора кр%пкихъ,