20 А в густа. О, мой дневник» Уже Асколько днеЊ

какъ я въ долгу у тебя.

Уве Асколько дней, больше, недЪлю почти, какъ я хот

с%сть пописать, и не только хочу, а очень сказать

мн•Ь надо.

ВпечатлЫй все больше и больше. Пока еще они не да-

леки, и я могу предаться имъ. Хочется им%ть передь собой

часы, чтобы им•Ьть вовможность высказать все, что на-

копилось въ дуиЊ. Но, когда дождешься этого времени? Воть,

и сегодняшнее будет» каплей въ мож Скор“, скор“

За nocANie дни, приблизительно сь тьхь поръ, как» я

читиа (включая время „L'enfant de voluptb" я чувст-

вую, какъ интенсивно живетъ мой интеллектъ. Вечеромъ осо-

бенно, когда вабываешь прозаичныя,

мысли, я чувствую, как» во что-то движется, быстро, бы-

стро течетъ, приносить довольство въ душу и какь-то застав-

меть голову работать. Такой работой, если можно

такъ назвать это „что-то“. Обь не может» быть и

рьчи. И, вм•ЬстЬ съ тЬмъ, о чемъ точ но эти мысли,

я не моф сказать. Но только мысли!

О, какь чудесно это чувствовать! И хочется писать, писать

Но,

— это было посль прекрасной, красивой книги,

надо было идти спать. Какъ это глупо было: какъ разъ, кь

гда чувствуешь, что можешь развернуться во всю ширь! А,

утромъ, все ушло, чтобы вернуться лишь вечеромъ. Мысли

прозаичныя, Аловыя, повседневныя иполняютъ день.

Много, много хотЬлось мнь сказать за вто время. Почти

все хочется сказать и сегодня. Но раньше, конечно, новое,

что наполнило меня сегодня

Жаль МА, ужасно жаль, что время такихь ощутительных»

и хорошихъ осталось нВмымь для дневника. Но

я уже не разъ говорила, что дневникъ — роскошь, которую

не всегда я могу себ% позволить.

Я пришла домой ликующей и радостной. Внутри что-то

п•Ьло. Такт хорошо на дуиЊ: свътло и радостно. Теперь