напротивь наст, снарядь вь окно дома М 17, и на сосвдней

улнц%, гдЬ убило женщину. Лишь случайно не попало

нам». МА страшно теперь думать, что мы были такъ близки

отъ смерти. Полети снаряд» немного праве или лЪвЬе ...

Да, этого я какъ-то не могу обнять. Пошли диьше. Раз-

даются Рябцова, предеЬдателя Думы, съ

Hieu• записаться въ охрану города. У записи толпа не

хочео евреевъ. Шумь и гам».

По Акоторымъ улицамъ, говорить публика, уже прошли

войска — koe-kaxie разъьзды Добровольцевъ.

До обЬда мы сидъли дома, а завмъ пошли вь центръ

смотрЬть войска, толпу, словомъ, городъ.

Въ цент» жизнь начиась кь полудню, когда начали втЊз-

жать „освободительныя“ войска. Пока, больше галичане.

— ею начии запруживаться вс•Ь улицы; вев ра-

Публика,

чали военных»; Ас-

достные, оживленные; трогательно

няни, цвьтами, слезами и криками. Но вев ожидаюо главнаго

— Деникинцевъ, всъ смотрять на галичанъ, као на проло:•

главнаго.

22 А вгу ст а. Но радостное HacTpoeHie постепенно САНЯ-

ется тяжелымъ Воздухъ жужжит» отт несу-

щихся со вс%хъ сторонь ругательствъ на евреевъ:

видь, жидъ" Ужасно

Хочется сердцемъ и не можется

— примкнуть втой

толпЬ; а, между тЬмъ, и твое сердце рцуется русскому флагу,

и ты чувствуешь въ храбрыхъ „освободителяхъ" родныхъ и

близкихь. Больно щемить сердце отъ этой насильной отчуж-

денности.

Мы вернулись домой. Такой хорошей казалась тишина

нашей улицы. И когда кто-нибудь изъ простонародья произ-

носиль „Еврей“,

— я чувствовала кь нему глубокую сим-

и благодарность.