И, когда корабли снимались съ якорей, раздавалазь

дурная музыка, и дюди на корабляхъ, обреченные и

zurie, дико кричали, какъ будто стараясь своимъ кри-

ЕОМЪ заглушить мучительный стонъ своихъ сердецъ.

Мы оглядывались по сторонамъ. Мы ждали,

вотъ вотъ раздастся вопль и При-

бтутъ матери и жены и въ потрясающеиъ протестВ по-

требуютъ обратно своихъ любимцевъ и кормильцевъ.

Но мы видТли лишь слезы, которжя падал

украдкой изъ затуманенныхъ глазъ.

Мы не понимали, почему молчить все вокругъ. По-

чему не приходить никто и не будить этихъ заг.чушен-

ныхъ сердецъ? Почему никто не зоветь кь примиретю?

Почему никто не воскликнетъ:

— Люди! Братья! Протяните друть другу руки!

Намъ казалось, что всгВ эти несчастныя существа:

отцы, матери, жены, Д'Вти, сыновья прикованы в%ко-

Р.ЫМИ Ц'ђпями кь ярму покорности и не думать,

не дерзаютъ знать, что имъ принадлежитъ священное

право

Но HiTi. Не покорность, а какое то самоудовлетво-

peHie царило вокругъ. Если это

— c03HaHie исполнен-

наго тяжкагс долга, то иныхъ путей само-

ВЬ(Ь въ ихъ великой книтВ говорится, что

высшая добродмель

себя, своей души за

ближнихъ своихъ.

Се 64, а не другихъ!

Какое изощренное всгђхъ святынь жизни!

Острова, на которые мы опустились, и съ кото-

рыхъ начали Земли, называются

Кь этому наиъ гордо добавили непонятное объ-

acHeHie:

— Самая свободная страна въ MiP'b!

И почти безпрерывно, гдгВ бы мы ни были, мы по-

стоянно сшшали все то же слово: «свобода, свобода»