— 55 —
заблаговременно поддана въ говядин'Ь отрава. Разбойники
отправляются въ сарай, гд•Ь жеребцы, и будятъ ховяина.
А ну, вставай, полно спать, пане•брате.
Кававъ просыпается, видитъ въ чемъ Д'Ьдо, хватается ва
саблю... Но его уже держать за руки.
— Гей кричитъ онъ.
— Та не гукай: хлопцы перевязаны, отвћчаютъ ему, —
пойдемъ лучше въ хату.
Смиряется хозяинъ и сл%дуетъ за разбойниками. Прихо-
дятъ въ хату, зажигаютъ огонь. Хозяинъ взглядываетъ на
харцизовъ, стараясь уловить какую нибудь знакомую
лицо ватажка (начальника) какъ будто бы немного зна-
вомо, но на немъ словно написано, что не будетъ пощады.
— Славные у тебя кони, пане-брате, говорить ему ва-
тажовъ.
— Добрые кони.
— Мы себ'Ь отберемъ.
— Та и отбирайте-жъ.
— А можетъ и всжъ угонимъ.
Та и угоняйте-жъ.
Теперь показывай—гхь у тебя гроши.
Грошей нема.
— Не бреши, пане-брате, лучше признавайся, такъ мы
заберемъ, да и пофдемъ, а не признаешься, то мы знаемъ
какъ тебя заставить.
— Есть тутъ торба М'Ьдяковъ.
Пустяки, ты недавно быль въ походћ, да и воловь
немало продалъ.
— Другихъ нема, пораздавалъ товариству.
— Ну, братцы, говорить ватажокъ: —раскладывайте огня,
авось, допытаемся.
Между тЬмъ на двореЬ происходить сцена другаго рода.
Одинъ молодикъ, вопреки хозяина, не легъ
вовлћ овецъ, а забрался на ожерёДб (скирду) соломы. Онъ
слышалъ все происходившее. Вструхнудъ онъ немного, но,
когда увид•клъ, что молодиковъ перевязали, и усдышалъ вовь
батька (такъ ввали вообще начальника), котораго поведи въ
хату, духъ въ немъ пробудился. Онъ осторожно
сд'Ьвъ съ ожерёДа и подошелъ кь ближайшему товарищу.
— Спишь?
Н'Ьтъ, но я связанъ.
— Худо. Съ батькомъ что нибудь хЬлаютъ, вставай!