— 55 —

заблаговременно поддана въ говядин'Ь отрава. Разбойники

отправляются въ сарай, гд•Ь жеребцы, и будятъ ховяина.

А ну, вставай, полно спать, пане•брате.

Кававъ просыпается, видитъ въ чемъ Д'Ьдо, хватается ва

саблю... Но его уже держать за руки.

— Гей кричитъ онъ.

— Та не гукай: хлопцы перевязаны, отвћчаютъ ему, —

пойдемъ лучше въ хату.

Смиряется хозяинъ и сл%дуетъ за разбойниками. Прихо-

дятъ въ хату, зажигаютъ огонь. Хозяинъ взглядываетъ на

харцизовъ, стараясь уловить какую нибудь знакомую

лицо ватажка (начальника) какъ будто бы немного зна-

вомо, но на немъ словно написано, что не будетъ пощады.

— Славные у тебя кони, пане-брате, говорить ему ва-

тажовъ.

— Добрые кони.

— Мы себ'Ь отберемъ.

— Та и отбирайте-жъ.

— А можетъ и всжъ угонимъ.

Та и угоняйте-жъ.

Теперь показывай—гхь у тебя гроши.

Грошей нема.

— Не бреши, пане-брате, лучше признавайся, такъ мы

заберемъ, да и пофдемъ, а не признаешься, то мы знаемъ

какъ тебя заставить.

— Есть тутъ торба М'Ьдяковъ.

Пустяки, ты недавно быль въ походћ, да и воловь

немало продалъ.

— Другихъ нема, пораздавалъ товариству.

— Ну, братцы, говорить ватажокъ: —раскладывайте огня,

авось, допытаемся.

Между тЬмъ на двореЬ происходить сцена другаго рода.

Одинъ молодикъ, вопреки хозяина, не легъ

вовлћ овецъ, а забрался на ожерёДб (скирду) соломы. Онъ

слышалъ все происходившее. Вструхнудъ онъ немного, но,

когда увид•клъ, что молодиковъ перевязали, и усдышалъ вовь

батька (такъ ввали вообще начальника), котораго поведи въ

хату, духъ въ немъ пробудился. Онъ осторожно

сд'Ьвъ съ ожерёДа и подошелъ кь ближайшему товарищу.

— Спишь?

Н'Ьтъ, но я связанъ.

— Худо. Съ батькомъ что нибудь хЬлаютъ, вставай!