422

ровъ теперь были не одни лишь оброчные египтяне, а

щЬлые пшЬненные народы. Понятно, при такомъ

работниковъ разрослись и pa3wbpbI посте-

пенно дошедшихъ до ипостильной залы Карнака, до ко-

лоссовъ Аменофиса, Ипсамбула и другихъ памнтниковъ

временъ Рамессидовъ,

— самой воинственной египетской

Отъ колоссовъ Аменофиса мы направились домой

на пароходъ, оставивъ до сл±дующаго дня осмотръ

Мединетъ-Абу и гробницъ фараоновъ. На парохощЬ

насъ ожидаль Мустафа-ага, луксорс[бй старожиль и

консуль многихъ державъ. Онъ пришель звать все наше

общество кеь ce6rb на чашку чая или, лучше, кофе.

Вечерь долженъ быль быть съ фантазе•егг или, какъ

говориль Мустафа, „авекъ унъ фантазы”, т. е. съ тан-

цами альмей. Трудно было устоять, несмотря на уста-

лость и часъ, передъ соблазномъ такого вечера,

да еще у такого человФка, какъ Мустафа-ага, который на

весь Египетъ славится своимъ а главное,

11011[IMaEieMb въ хореграфическомъ дгЬлК. Мухаммедь

давно уже разсказывалъ мнрЬ про луксорскаго консула ш

про его альмей и каждый разъ, не находя по-французски

достаточно словъ, чтобы выразить свое перед ъ

вс“Ьмъ, что можно вид±ть у Мастафы въ домгЬ, значи-

тельно умолкалъ, потомъ, поднявши всЬ десять паль-

цевь кверху и закативши глаза, въ какомъ-то вос-

торг'Ь произносил•ь•. т,аибб, пепш,19б таибб! (хорошо,

очень хорошо!).

Живетъ Мустафа противь самой пристани, среди

развалинъ Луксорскаго храма, съ своимъ

домомъ между его древними колоннами. Когда мы во-