— 27 —

единственным грамотным нассом в старинной Руси, выпраши-

вадо у князя особые жадованные грамоты на земли, которые

оно хотеио вандть и приобрести в собственность. Оно побу—

ждало видвей ради спасения их души, дарить монастырям и

церквам лучшие и обширнейшие угодья и подтверждать эти

подарви особыми грамотами. По примеру, монахов стали вы-

прашивать такџе-же заиованные грамоты и светские „господа“—

бояре и др. впажеские слуги. Часто эти грамоты лишь под-

тверждаЈи нрава, на земли, которые уже раньше бы-

ли ими приобретены посре#твом ванатид пустующей ничьей

денди.

Таким образом с течением времени нетрудовые вемдевиа-

деиьцы — светсвие и духовные — додучиии новые письменные

довазат{еиьства своих вемедьных прав и легко мотии расши-

рять свои имения, выпрашивая у внявей ва свою службу и

модитву все новые и новые жиованнне грамоты на земли. У

врестьдн-зе поцрежнему не было никаких письменных дока-

ватеиьств их прав на владение вемдею; они продоижади вла-

деть ею пе старине, жа основании 1(еписанного, но признавае-

ного обычаем трудового права. Понятно, что когда дедо дохо-

дихо до борьбы из-за земли, до суда • между нетрудовым зем-

девдадедьцем — кавим нибудь монастырен тш боярином - — с

одной стороџя, крестьяниноц—с другой, то этому земледельцу

было уже трудно отстоять свод. исвонные- трудовые права на

земдю: у него не было часто никаких грамот, а у боярина и

монаха быдн, и суд—решад дело в их пользу. К тому-же суд

в то время был очень легко подкупен, и богатому земдевда-

дельцу ничего мне стоило перетянуть судей на свою сторону

дааё и в том сдучае, когда право и правда были на стороне

трудового земледельца-крестьяпина. Вот почему, когда нача-

дась борьба ва землю между „господами“ и крестьянами, между

нетрудовыми и трудовыми победа в осромном

боиьшипство сдучаев оставалась на стороне „господ”—бояр и

монахов.

С помощью жалованных гра•мот эти сильные и влиятель-

ные люди дровней Руси дегко могли оттягать у тру-

дящихся крестьян ту земдю, которую они и их предки своим

трудом отняли у дикого поля и дремучего деса. И стареные

бумаги, сохранившиеся до нас, говорат о том, как мадо-по-маду