— 81 —

немногими, и даве свВтъ почти повинулъ. Тоть, вто сва-

аль теб'Ь объ оОЬдни, знаю: это Перевовщивовъ. Врядъ ли онъ

и прежде ходилъ. Ты по его и взвой-то дамы

не можешь судить о потому что самъ ты не был.

Кь твоимъ сойтамъ напрасно ты еще не прибавил одинъ:

Кол слушать всљ рљчи и пр. Впрочемъ выслу-

шивать все надобно, только спокойно. Слухи о лемјахъ меня

нисколько не раздражають. Лишь бы Вздили, да слушали,

а не ослаб%ваетъ. Публива наша дорос.аа до

и ты напрасно ею пренебрегаешь: причиной твое

отъ людей. прошлаго года читаль по полтора

часа. Я въ лем$и ни на одномъ изъ дицъ, предо

мною сихЬвшихъ,

не замътилъ ни усталости, ни скуки. Но,

рум•ћется, въ другой разъ полтора часа• читать не буду. Съ

одной стороны, ты дорожишь словами кавихъ-нибудь отдЬьныхъ

лицљ, а не обратишь на постоянное такого

многолюднаго общества, во*ораго не уважать было бы не

только гордо, но и глупо. Имя Одиссеи, говоришь, было ново

дла публики (ужь это сдишвомъ): зач%мъ же воображать вс%хъ

нейждаии?. Воть

туть-то въ высказывается то

Hie, воторое ты питаешь въ обществу, воторое тебя удалило

на Поле и виною многихъ твоихъ неудачъ. же

Одиссеи было ново не только для публики, но, признайся,

и для тебя, ученаго, въ томъ вишь, вавъ а разсвазалъ его.

А ты Адъ въ письмгЬ своемъ хоть бы слово сказал въ

пользу его. Сколько труда, чтобы выяснить тавъ поэму Го-

мерову — и дать о ней ва полтора часа! Публика

во мн'ь 'Ьздить и сидитъ, и не скучаетъ.

это признаеть—и

В%рь, что во всЬхъ людяхъ больше правды, ч%мъ въ каждомъ

изъ насъ. Обнимаю тебя“

Между Амь наступило 15 марта 1847 года—день памяти

Д. В. Веневитинова, и въ живыхъ друзья повой-

трактиръ ва дружескую трапезу.

наго собрались въ

Еще на капутЬ писалъ Погодину: „Я только хо-

тЬлъ писать теб о завтрашнемъ ДЕТЬ, чтобы вймъ обдать