хххуш.

Я прњхагь въ И. С. Тургеневъ въ

С. Т. Авсавову,— „въ самому дню похоронъ Грановскаго. Давно

ничего тавъ на мена не подМствопло. Потерять этого чело-

Ава въ теперешнюю минуту — слишвомъ горько; съ этимъ

йроатно согласятся всђ, въ вавому бы образу мыслей ни

приваџевади. Самыя похороны были ПЕИМЪ-ТО

и трогательнымъ, и возвышеннымъ. Вы найрное зам%тили

въ МОСХОТТСђ ВљДожостяп статью о Грановсвомъ, подпи-

санную: Студентъ ХХХ. Превосходная вещь—желадъ бы а

знать, вто этоть студенть? Я написалъ о Грановсвомъ не-

бозьшую статью“ 10). „Смерть Грановсваго", — отйчалъ ему

меня поразила. Что же васаетсн до

ero въ настоящую минуту, то мы поговоримъ съ вами объ

этомъ лично. Статьа о Грановскомъ студента ХХХ точно

зайчатељна, но сочинителя я не знаю. МН'Ь осо-

бенно нравится статьа Каткова. На$юсь, своро прочесть въ

Соереженникљ вашу статью... Я недавно перечелъ ваши строки

о смерти Гоголя, и онВ сильно на меня под%йствовали, а

Грановскаго вы знии ближе и дюбили, втроатно, больше“ 184).

Вслђдъ за письмомъ И. С. Тургенева, С. Т. Аксавовъ

получилъ изъ Одессы письмо отъ своего сына Ивана, въ

вотороиъ прочелъ: „Кавъ жаль, вавъ жаль Грановскаго!

Њть, н думаю, васъ поразило это BBicTie и умренъ, глу-

бово огорчило Константина! Кто бы подумал“ ш).

Боже мой!“ , — восвдицалъ А. В. Нивитенво въ своемъ

Дкеликљ, —

„какое горе, вавая потеря для науви, для мысли,

для всего высоваго и превраснаго: умерь! Это

был въ нашемъ ученомъ чедойвъ, котораго можно

было вполнТ уважать, въ правоту ума и сердца вотораго

можно было безусловно брить. Онъ быль чисть, вавъ лучъ

солнца, отъ всякой скверны нашей общественности. Это быль

Баярдъ мысли, рыцарь безъ страха и упрева" 186).