xxv

русской жизни въ ен идеа.Й, Амь съ бодьшео досадою

мыслитель озирается на вн%шность современнаго no.aoa«eain

страны, ва nTepiUb, реформы въ будущемъ , а

гь его глазахъ вер%дко даже глупый и безобразный; до-

ходить прямо до бранн, до жесточайшихъ упрековъ чело-

Аку русскому. Но вы чувствуете, что это далеко не стар-

ческая ворчливость, не брюзгливая придирчивость, раввив•

шаяся пос.а% въ ХУ Ш, и особенно въ ХИХ вы, въ ущербъ

народному: н•Ьть. то cu.rb имытокъ, бушующихъ въ

крови молодой, но не иск.иючающихъ собою плодотворныхъ

соковъ живаго отъ д%довъ. Съ нимъ можно бы

несогласиться, можћо горячо негодовать противу его MdHit,—

но недьвя обойти высказанныхъ ими вопросовъ однвмъ мод-

gaHieMb иди безотв%тнымъ npe#Bien: тап живо затро-

нуты потребности преобразованТ. И виноватъ аи оиъ, когда,

въ горячей любви кь родий, заходилъ онъ на самый край

бездны и не могь въ ней не ввд"ть, не могь одо*ть мысАю

всего зла, которое накопалось въ TeqeHie в не было

еще поб%ждено органивующимъ началомъ? Но, какъ жизнь

диствительная Руси, оставаясь средою, въ которой готови•

ась перевороты, ускользала въ своей подлинности отъ край-

ностей такъ еще боне основныя ея нача-

п, валоженныя встарь и въ свою очередь овлоть

русской народности, по сущеегву своему не могли допустить

из“неаш, подобно тому какъ м досехЬ, понесши на поверх-

удары Петровской эпохи, пережали ее своею само-

бытностью: npaBocaaBie церкви, поскольку оно понежить

аародваго духа ; какъ

своеобразнаго просв%т.иеннаго взора на вгЬ стороны жизни,

отъ наружнытаго значенЈя государственности, до внутрв.

Мшаго состава общины, отъ практики права до скида

ума и нраветвеннаго характера; наконецъ духовно вещест-

венная сип, организующая явыкъ и нараждающая обычаи,

npieMbI, типическую вжЬшность. Вев эти начала, на которыя до-

сен мы опираемся въ заоднод"ственной живив съ народомъ

и которыя не престанутъ служить опорою, докой живь

будеть народъ русскГй, они, самоваковныя и неколеби-

мыя сами по себ±, получали извращенный видь только въ