415

молетнуо весну, короткое ЈУБшо, его осень, ко—

шорая ужаспје зимы южной. Далеве вспомнише ску-

досшь, Одность природы, ел почти повсемвсшную

равнинносшь, прерываемую только изр-Бдка, кой-гдт,

небольшими холмиками, нагорносшью, извЂспшоЙ подъ

обыкновеннымъ назвашемъ плоской возвышенности,

и наконецъ страстную привязанность Ствернаго

Русса кь себя отъ всего существующаго,

кь какой-то забывчивости, шакъ молвишь, кь ошвле—

ошъ Mipa д%йсшвишельнаго, его неохоту вы-

ражашь обстоятельства и этого послы—

няго, отъ коихъ зависишь замъчашельный переломъ

въ судьб% человзка, какъ члена гражданскаго обще-

сшва. Эшв-шо причины условили харак—

шеръ Слверо-Русскпхъ пвсень: мрачность, суровость,

YHblHie С1;вера навели и на птсни С%верныхъ Руссовъ

эшу унылость, томность, ихъ необ-

ходимуто принадлежность. и скудость

природы, безъ горъ, ушесовъ, скаль, пропасшей, водо—

падовъ, безъ эшихъ дикихъ, страшныхъ, по возвы-

шенныхъ, мощныхъ грозно-величесшвенныхъ,

прелестныхъ въ самомъ ужас-Б, лишило ихъ поэши—

ческой каршинносши. И хотя онъ друженъ съ своей

природой, любить себя окружать ею, описывашь ее,

нервдко усиливая краски, но при всемъ томъ не

позволишельно было бы шребовашь ошъ Сь-

верянина, чтобы въ ней были:

полуденныя розы,

Душистые, лимонные лг.са,

Зеленый мпргпъ п внноградны лозы,

И CiIHiR, какт. ахонтъ, небеса