чтобы кузнецъ воротнлъ имъ отца, а не воротить, то въ Си-

бирь зададуть. «Погодите,»—говоритъ кузнецъ,—«старъ онъ

черезчуръ: не вкипгЬлъ!» Да снова мгкшать. Вотъ уже и ночь

обняла его; усталь б“ђдный кузнецъ, сгЬлъ и задумался. «Эхъ,

побила бы меня лихая година! И на что я ушелъ отъ этого

парня? И гдт; онъ теперь есть?» Только онъ сказалъ эти слова,

коли тутъ кто-то торкъ его за руку! Оглянулся кузнецъ, а это

парняга, тотъ самый съ блескучими глазами и черцыми усиками.

— Чего это ты, дядьку, такъ зажурился?

— Э, голубчикъ мой сивый, выручъ изъ 6'Ьды1 Покарала

меня нечистая година: я думалъ, что уже научился твоей паукгђ,

взялъ да ушелъ отъ тебя и давай передЊлывать старыхъ лю-

дей на молодыхъ, а вотъ оно вышло такъ, что я ничего не

умгвю: убилъ человТка, а теперь и не воскрешу. Схвлай мн-

лость, помоги въ 6ixr;! До вТ;ку не забуду!» Задумался пар-

няга, а кузнецъ все ПРОСИТЬ, все молить его.

— Ну, вотъ же что: я тебеТ; помогу, только дай мнгђ одинъ

зарокъ.

— Какой твоей душЪ угодно, Tak0ii и дамъ; что именно

тебгтз нужно?

— Да что? Не будешь ты плевать на ту картину, которая

виситъ у тебя въ кузницТ; надъ дверьми?

Да это та, что чортъ на ней намалеванъ?

— Та самая.

Попялъ тогда кузнецъ, что у него за товарищъ и какая его

наука... Ну, что же было щђлать?

— Не буду!.. До вику ие буду».

Съ текхъ порь пересталъ кузнецъ плевать чорту въ рожу,

съ тт;хт-, же порь люди и пословицу сложили: «Бога не забы-

вай, да п чорта не обнжаЈВ>.

Это сдт;лалось между запорожцами, а отъ пихт) уже и кь

намъ перешло... А что хороша моя баечка?

Хороша твоя баечка, но только я не пойму, зачгвмъ же

чортъ зарывалъ заработанныя нмъ деньги въ курганы?

— А затт;мъ, что то деньги бы его спалили.