время. Но «Письмовникъ» шель кь той же цюи

другимъ путемъ. Не нападая прямо на современни-

ковъ, онъ, въ тоже время, не щадил ни кого: ни

молоденькихъ и пригожихъ барынь, ни глупыхъ

риемачей, ни скверныхъ судей и стряпчихъ: педан-

товъ, пасторовъ, неттойныхъ своего сана, гадкихъ

эгоистовъ и скупцовъ, развратныхъ женъ, рогонос-

цевь мужей, придворныхъ льстецовъ, сп±сивыхъ

породою и головою особь, пустыхъ

дураковъ и прислужниковъ, — онъ съ лукавой на-

ивностью добрдушнаго младенца гладить противь

шерсти. Авторъ нигд± не говорить отъ своего лица

и только изр±дка вынырнет ь наружу его жост::ое,

но доброе лицо и онъ туть же снова спрячется; за-

какой—нибудь современный порокъ и отне-

сеть это кь стран± гишпанской, иди же взвалить

на счетъ Фантастическаго кавалера Въ

этомъ cayqat авторъ нашь долго не разсуждаетъ и

ему ни почемъ заставить по.љскаго шляхтича бес±до-

вать съ Цицерономъ, а Тимона Аеинскаго заставить

идти объ-руку съ русскииъ воеводою. СвоЫраз-

ная оригинаљность, неразлучная съ Кургановымъ,

зам±тная даже въ его курс± русской не

оставляетъ его и зд±сь.

Перечитывая замысловатыя пов±сти,» на-

бросанныя безъ всякой системы и плана, неаьзя не

зам±тить, что авторъ «Письмовника», нападая на все

дурное и невпое, въ особенности не даетъ покою

сквернымъ судьямъ и ханжамъ. Вотъ,

наприм±ръ, что онъ разсказываетъ въ одной изъ

своихъ